[Хранитель Анналов]

Что-то давненько мы не устраивали вечер патриотической песни, солдаты.
Вернее, вечер мы ни разу не устраивали. Устраивали день. И не патриотической песни, а строевой. Но это не суть важно.

Правила те же: Знаменосец задает первую пару строчек, солдаты в каментах продолжают до закономерного конца. По ходу пьесы в верхнем посте обновляется полное произведение.

Знаменосец тут перегрелся слегка и ему в голову взбрело уже немного не модное, но зато веселое - песня про Одноглазого "Под самогоном и в офигительном шапО".

Позвали нас с Отрядом
Идти до Чар с парадом
Там было Взятых много - почти не продохнуть...
Мы шли слегка шатаясь,
Изрядно улыбаясь
Дошли до Форсберга - ох, долгим был наш путь!

Под самогоном и в офигительных значках,
Под самогоном и в офигительных значках!

В пути заели мошки,
Заразные немножко,
Но одноглазов первачок заразу превозмог.

Таков брат Одноглазый -
Наш дух подымет разом!
Тут главное, чтоб Гоблин пузырь не уволок

Под Душеловом и с охуительным копьем,
Под Душеловом и с охуительным копьем!


...и поехали

запись создана: 29.06.2016 в 20:31

@темы: болталка, концерт строевой песни

---

[Хранитель Анналов]

Просто возмутительно! Летописец проспал вечернюю читку!
Он, конечно, виноват, но это означает только то, что сегодня вы будете слушать отрывок из Анналов за завтраком. Претензий по качеству жратвы Летописец не принимает.

Мы нашли Костоправа сидящим возле деревянного трона.
– Эй! Он еще дышит.
– По-моему… Черт, смотри! А кинжалов-то в демоне нет. – Они валялись разбросанные по полу.
И тут глаза демона открылись, глаза Костоправа тоже, а вид у обоих был весьма смущенный, и только тогда до меня по-настоящему дошло, о чем написал нам Костоправ. Это не было какое-то запутанное религиозное прощальное послание, он просто не смог подобрать правильные слова и объяснить, что он с демоном договорились поменяться телами. Тогда Шевитья станет смертным и проживет еще столько, сколько протянет тело Костоправа, а Костоправ превратится в большого, старого и мудрого морского дракона, плывущего по океану истории. Тогда оба они окажутся на небесах. И Нефы будут счастливы. И равнина уцелеет. И белая ворона будет ругаться, сидя на плече Костоправа. А нам с Арканой предстоит постоянно выяснять, кто из нас станет вести Анналы. Потому что мы терпеть не можем писать.


Art by Apetron

Вопрос: Когда цикл закончился, я...

1. ...долго печалился		1	(7.69%)
2. ...вздохнул с облегчением		1	(7.69%)
3. ...начал читать с начала		4	(30.77%)
4. ...принялся искать что-нибудь похожее		1	(7.69%)
5. ...пошел писать фанфик/рисовать фанарт/создавать сообщество/собирать команду на ФБ		2	(15.38%)
6. Вариант для Костоправа, который теперь все видит и слышит, а потому может погрузиться в историю с любого момента		4	(30.77%)
Всего:		13

@темы: Аркана, арт, Глен Кук, цитаты, вечерняя читка, Костоправ (Ворчун, Каркун, Старик), Солдаты живут, Шевитья, Шукрат, Черный Отряд

---

Баннеры сообщества...

[Хранитель Анналов]

...тащить отсюда.

Вербовка — это важно! А то вдруг Курганье, а мы не выспались?

<div align="center"><a href="http://the-black-company.diary.ru"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/0/3390238/84164880.jpg"></a></div>

<div align="center"><a href="http://the-black-company.diary.ru"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/0/3390238/84164895.jpg"></a></div>

запись создана: 27.05.2016 в 01:41

---

[imirel]

Три летательных столба выстроились клином. Тобо летел первым, за его спиной в седле пристроился Лозан Лебедь. Лебедя явно охватил внезапный религиозный экстаз, потому что он непрерывно бормотал молитву из одного-единственного слова. При его любви к высоте он наверняка цеплялся за Тобо так крепко, что царапал его ногтями. А глаза зажмурил с такой силой, что ему гарантировались судороги до самых лодыжек.
Госпожа и Шукрат восседали на двух других столбах. За спиной Госпожи расположился Аридата Сингх. Шукрат везла дядюшку Доя.
Мурген, Тай Дэй и я делили ковер-самолет с Ревуном, чьи вопли заглушались большим стеклянным пузырем, который Госпожа нахлобучила ему на голову. Идея вполне себя оправдала, поэтому мы могли рассчитывать на секретность подлета к цели.
Ревун вел ковер вплотную за треугольным строем лидеров. Мы двигались на север со скоростью, создающей такой сильный холодный ветер, что на глазах выступали слезы. Мы с Мургеном сидели в задних углах ковра.
– Я уже успел забыть, насколько не люблю эти полеты, – сказал я ему. – И почему я не послал вместо себя кого-нибудь молодого и шустрого из Хсиена?
– Потому что ты такой же, как и все бывшие Капитаны Отряда. Тебе непременно нужно сунуть свой нос в любую дырку и убедиться, что все делается по-твоему

Вопрос: А я бы прокатился на...

1. ...ковре Ревуна		3	(9.38%)
2. ...спине форвалаки		4	(12.5%)
3. ...летучем ките		9	(28.13%)
4. ...скакуне Госпожи		4	(12.5%)
5. ...закорках у Костоправа		5	(15.63%)
6. Вариант для Мургена, которому плевать на законы физики, Ворошков и белой вороны		2	(6.25%)
7. А я бы прокатился на... Солдаты, молчать!! (вариант про бап)		5	(15.63%)
Всего:		32 Всего проголосовало: 15

@темы: арт, Мурген, вечерняя читка, Костоправ (Ворчун, Каркун, Старик), Солдаты живут

---

Любви к Мургену псто

[Хранитель Анналов]

Прост.

Вопрос: Я тоже люблю Мургена

1. Ага		10	(100%)
Всего:		10

@темы: арт, Кина, Мурген, Тьма

---

Удача дурака

[imirel]

Автор  Даумантас
Основные персонажи: Душелов
Рейтинг: R
Жанры: Джен, Даркфик
Размер: Мини
Публикации на других ресурсах: Ficbook
Саммари: Еще одна фэнская версия воскрешения Душелова после обезглавливания во время битвы у Чар.

Даже заклятым неудачникам порою везет. Ну хоть самую толику, на полноготка, но везет. А уж Возница не без оснований причислял себя к невезунчикам от бога. Это ведь надо было умудриться — родиться тринадцатым ребенком в бедной семье! Да еще и в голодный год. В семье пекаря, естественно, в тот год оставшегося практически без работы. К тому же сильно пьющего, а уж после такого радостного события, как прибавление еще одного вечно голодного и пронзительно орущего рта, и вовсе ушедшего в крутое пике. Закономерно завершившееся в сточной канаве с посиневшим языком набекрень.
Но! Зато родиться с магическим даром. Пусть совсем слабеньким, делающим мальчонку годным лишь в подмастерья к настоящему колдуну. Но зато вовремя резанувшим глаз (нюх или что там у них, чародеев, отвечает за распознавание собрата) местному некромансеру, пришедшему на рынок, где матушка Возницы пыталась сбагрить с рук одну, чуть большую, половину своих детишек, чтоб прокормить вторую, чуть меньшую. Дети в том году, по случаю голода и мора, сильно упали в цене, и старый колдун как раз собирался прикупить с полдюжины для своих черных делишек. А вышло, что оптом приобрел еще и будущего ученика.
А потом было тяжкое и, увы, малорезультативное ученичество у скупого и сурового наставника. Жесткий лежак в крохотной комнатушке на чердаке и вечные сквозняки, презрение и насмешки соседских мальчишек, тусклый свет черных свечей да мерзкий скользкий переплет магических гримуаров из кожи его собственных братьев и сестер под дрожащими пальцами. И армия восставших из небытия и мрачных легенд Взятых, обрушившаяся на их город за считанные недели до того дня, когда отметивший совершеннолетие Возница смог бы в соответствии с законами Черной гильдии навсегда покинуть своего неласкового учителя. Взятых, каленым железом выжигающих на покоренных землях любые намеки на неподконтрольную магию.
Правда, дар юного ученика некроманта оказался слишком жалок, чтобы восставшее из могилы в Облачном Лесу чудовище вообще смогло его различить в запале схватки с подлинными магами, отчаянно защищающими пылающий город. Походя смахнув наставника Возницы, вместе с половиной квартала, кстати, оно просто перешагнуло через сжавшегося в клубок мальчишку и направилось себе дальше, рассыпать молнии и сеять смерть. Так колдун-недоучка оказался в рядах Сопротивления. Не то, чтобы он в самом деле столь уж рьяно разделял идеи сторонников Белой Розы, просто ничего другого он делать не умел. А иного применению человеку с чародейским даром на все более и более охватываемом всепожирающим пламенем войны с империей Госпожи Севере быть в ту пору и не могло — в небе сияла Комета.
Вот только к кому бы из Круга Восемнадцати не попадал Возница, в какую бы армию повстанцев назначение не получал, неудачи продолжали неумолимо следовать за ним по пятам. И то было еще полбеды, покуда он не поднимался выше незначительных постов при второстепенных магах Сопротивления. Но вот юный колдун получил должность младшего адъютанта самого Загребущего, и через полтора месяца тот лишился головы! Не успел он перевестись в штаб Шепот — штаб накрыли заморские наемники Госпожи из Черного Отряда. Чудо, что сам Возница в тот момент был в незапланированной отлучке в соседнем городке по некоторым романтическим обстоятельствам. А вскоре сгинула и сама Шепот. Стоило ему перевестись на традиционно считавшийся опорой Сопротивления восточный фронт, как там внезапно объявилась новообращенная Взятая Шепот, и еще со времен падения предыдущего Владычества слывшая неприступной Ржа пала под ее сокрушительным ударом. Возница был одним из немногих, кому удалось в последний миг ускользнуть из захваченного города.
И наконец Чары. В первом же обмене магическими ударами между Взятыми и Кругом в ночь после первой атаки на Башню юнец схлопотал тяжелую контузию и на всю оставшуюся битву отправился в глубокий нокаут. Выйти из которого сумел лишь в самый последний момент — когда жалкие остатки великого воинства Белой Розы с торжествующими воплями рвались в распахнутые врата Башни, а рассеянная Ревуном по полю боя и лагерю повстанцев невидимая смерть из хрустальных шаров начала прибирать своих первых жертв. Возница, за долгие годы игры в догонялки с Госпожой Неудачей отточивший свое чутье на катастрофы до остроты бритвенного лезвия, одним из первых понял, чем вот-вот должен обернуться кажущийся таким близким триумф Белой Розы. Не смотря на все еще сковывающую движения слабость во всем теле, он поспешил взнуздать первую же попавшуюся лошадь и задать стрекача в направлении, противоположном тому, куда устремились прочие легкораненые, поддавшиеся общей эйфории. Прочь, прочь от Башни!
— Глупцы! — юноша, яростно нахлестывал коня, несясь по уходящей прямо на юг, к Морю Страданий, дороге. — Вы все уже мертвы. Еще ходите и дышите, сражаетесь и побеждаете, но уже мертвы. Мертвы! А я нет. А я опять не...
Он резко дернул поводья вправо, следуя прихотливому изгибу тракта, и внезапно с ужасом увидел нечто черное и бесформенное, застывшее прямо посреди дороги. Его лошадь испуганно всхрапнула, споткнулась и чудом избежала того, чтобы опрокинуться наземь, прямо поверх перегородившей тракт туши. Вместо этого она яростно взбрыкнула крупом, выкидывая из седла и без того не слишком-то уверенно, даже не смотря на имя, в нем державшегося седока, и, не разбирая дороги, с пронзительным ржанием рванула куда-то в сторону, вверх по склону.
— Не-е-ет! — завопил Возница приземляясь на и в черное нечто. — О-ох!
Нечто, однако, оказалось на удивление мягким и вполне пригодным для смягчения удара при падении. Правда, юноша таки умудрился оцарапать запястье об упряжь мертвой лошади, а, скатившись с нее в дорожную пыль, еще и приложился затылком о копыто.
— Лошадь? — с удивлением, но и куда большим облегчением, отметил колдун-недоучка, приподнимаясь на колени, болезненно морщась и потирая ушибленное место. — Какого черта? Что здесь... — проворчал он, отползая на обочину и торопливо озираясь по сторонам в поисках и других возможных следов боя. — Ауч!
Его ладонь наткнулась на что-то странное в густой траве возле самого края дороги. Неожиданно легко откатившееся прочь от слабого толчка его пальцев. Испуганно отдернув руку, Возница отпрянул от нежданной находки, подобрал под себя ноги и, наклонившись, осторожно раздвинул скрывающую ее траву.
Голова. Это была голова. Человеческая, пожалуй, даже женская, судя по густой копне сбившихся темных волос, хотя лица сейчас и невозможно было разглядеть из-за них же. Ровный, почти идеально горизонтальный разрез рассекал шею в каких-то двух дюймах ниже линии подбородка. И почти полное отсутствие крови. Возница протянул руку вперед, коснулся скрывающих лицо волос и медленно убрал их прочь. Ахнул. Подался к необычной своей находке всем телом, заключая ее в обе ладони. Оторвал от земли и с трепетом, словно величайшую драгоценность, приблизил к собственному лицу.
Мертвая женщина была невероятно, неописуемо красива. Какой-то обжигающей, заставляющей чуть ли не взвыть от почти физически ощущаемой боли, красотой. Тем острее пронзающей сознание молодого человека, что держал он в руках лишь безжалостно отсеченную чьей-то жестокой рукой голову. Голову, что уже никогда не сможет сложить эти тонкие побледневшие губы в пышущей жаром сотни печей улыбке. Блеснуть безупречным жемчугом зубов. Насмешливо сморщить тонкий носик. Встрепенуть длинными темными ресницами...
Юноша замер в ужасе. Мертвые веки распахнулись, и в него вперился немигающий взгляд мертвых глаз.
— А-а-а... а-а... — только и сумел выдавить из себя незадачливый ученик провинциального некроманта.
А в следующий миг мертвенно-бледные губы отсеченной головы дрогнули, чуть приоткрылись, рождая слабый намек на улыбку, и острые зубки женщины с неожиданной силой вонзились в так некстати оказавшуюся как раз возле ее рта ладонь Возницы. Ту самую, что он оцарапал об упряжь мертвой лошади на дороге. Ту самую, капли крови с которой невзначай попали на губы покойницы, покуда юноша вертел в руках ее голову.
Парень взвыл. В голос. Вскочил и попытался отшвырнуть прочь от себя жуткую находку, но не тут-то было — та оказалась словно бы приклеена к его ладоням. Все попытки стряхнуть ее оказались тщетны. Чудовище же, меж тем, бешено вращая глазами в орбитах, продолжало с чавканьем кромсать зубами его руку, вгрызаясь меж большим и указательным пальцами. Крик нарезающего круги по обочине юноши перешел в тоненький замогильный вой, ноги подкосились, и он с громким всхлипом вновь осел наземь. Скорчился над роковым своим трофеем, мелко-мелко вздрагивая.
— Ну все, довольно, — внезапно прошелестел еле слышимый, но ураганом ворвавшийся в сознание Возницы вместе с мгновенно притихшей болью, женский голос. — Хватит хныкать, червяк! Посмотри на меня.
Юноша с содроганием поднял взгляд на намертво прилипшую к его окровавленным ладоням голову.
— Г-г-госпожа? — пролепетал он, стараясь не встречаться глазами с ожившим чудовищем.
— Я не госпожа, — с какой-то странной интонацией в голосе поправила его голова. — Вверх, подними меня вверх.
— Д-да, слушаюсь, — поспешно закивал Возница.
Выпрямившись,он приподнял ее над собою, стараясь не обращать внимание на то, что его же собственная кровь капает на него сверху.
— Поверни меня вправо, — скомандовала голова. — Влево. Еще левее. Хорошо, теперь можешь опустить.
— Слушаюсь...
— Так, а теперь, — голова на мгновение прикрыла глаза, и в тот же миг слева и чуть впереди от скрючившегося на земле юноши послышалось шуршание, и из пожухлой травы поднялось невысокое, затянутое в черную кожу тело с торчащей из бока черной же стрелой. Обезглавленное тело. — А теперь, — повторило чудовище, отчетливо выговаривая каждое слово, — будь так любезен, отдай мою голову моему телу.
Возница с ужасом наблюдал за тем как черная фигура медленно, словно крадущийся в кромешной тьме человек, приближается к нему. Взгляд мага-недоучки был прикован к единственному светлому пятну на темном облачении безголового — серебряной броши в виде выдыхающего пламя черепа. Он хорошо знал эту эмблему. Он помнил ее еще по первой своей встрече со Взятыми. Там, в своем родном городе, на развалинах дома старого чародея. Робкая, глупая надежда шелохнулась в его душе. Быть может, все еще не так плохо? Быть может, он вновь пройдет по самому краю? Как тогда...
Тело без головы замерло напротив юноши, протянуло к нему раскрытую ладонь. Дрожащие руки юного чародея аккуратно вложили в нее свою страшную находку и на этот раз с неожиданной легкостью расстались с нею. С улыбкой, прорезавшейся даже сквозь продолжающую терзать его боль от рваной раны, Возница уставился на свои освободившиеся ладони и с облегчением рассмеялся.
— Я... свободен? — словно не веря самому себя пролепетал он и, не переставая улыбаться, поднял взгляд на Взятого.
Но только лишь для того, чтобы встретиться с летящим прямо в правый глаз клинком в свободной руке безголового чудовища. Невезучий ученик некроманта умер мгновенно.
— Ты свободен, — ничего не выражающим тоном констатировала голова, зажатая под мышкой у собственного тела, выдергивая кинжал. И внезапно совсем другим голосом продолжила: — Все-таки я не зря тогда прошла мимо тебя, мальчик. — Послышался скрежещущий, будто кто-то поскреб ножом по стеклу, смех, и уже совершенно новый, третий голос закончил: — Даже эта сука, моя сестричка, всегда завидовала моему дару предвидения.
Увенчанный огромным рубином кинжал исчез в ножнах на поясе. Хрустнула сломанная стрела. И обезглавленное тело последней из павших в великой Битве за Чары Взятой, поскрипывая черной кожей, захромало прочь, сопровождаемое многоголосым шепотком, в котором то и дело проскальзывали слова "Госпожа", "Костоправ", "Черный отряд", "месть"...

@темы: фанфик, Душелов

---

[Хранитель Анналов]

На самом деле, вопрос нынче простой.

Вопрос: Собачка или кошечка?

1. Собачка		2	(12.5%)
2. Кошечка		5	(31.25%)
3. Летающий кит!		6	(37.5%)
4. Вариант для Костоправа, у которого аллергия		3	(18.75%)
Всего:		16

@темы: арт, Пес Жабодав, Форвалака

---

[Хранитель Анналов]

Солдаты, может, какую движуху устроим?
А то тоска как в Пещере Забытых.

КПДВ:

@темы: опрос, организационное

---

[Хранитель Анналов]

Сны стали более мрачными. О смерти.
Кошмары снятся всем, но никогда в жизни, проснувшись, я не припоминала их с такой ясностью и в таком количестве. Некая могущественная сила завлекала меня, пытаясь то ли завербовать, то ли подчинить своей воле.
Эти сны – не более чем плод больного сознания. И если расчет был на то, что они заинтригуют меня, то сила, внушающая их мне, не знала меня.
Пейзаж безысходности и смерти под свинцовым небом.
Все покрыто слизью, повисшей на нитях причудливого творения пьяного паука.
Безумие. Безумие, безумие. И нигде даже пятнышка цвета.
Среди всего этого тления я видела лица тех, кого хотела бы считать мертвыми. Я ступала по нетронутой земле, как ее властелин. Упыри, окружавшие меня, были воплощениями моей воли.
Этот сон напоминал фантазии моего покойного мужа. Мир, который он мог бы сделать своей обителью.
Сон всегда заканчивается одинаково: в стране кошмаров наступает рассвет как символ надежды, всплески цвета едва– окрашивают горизонт.
Вот упрощенная фабула моих сновидений.
Или вот еще сон. Один из немногих, где нет самой смерти и разрушений. Такой же, как и все, черно-белый, он переносил меня в долину камней, где за бесчисленными надгробными обелисками прячутся смертоносные Тени. Я ничего не понимала, но все это пугало меня.
Мои сны были мне неподвластны, но дать им отравить часы бодрствования, позволить им подчинить себя я категорически отказывалась.



Автор иллюстрации - Didier Graffit

Вопрос: Что тебе снилось, солдат, "в час, когда солнце встает над Арчой"?

1. Мне снилось, что Хромой воскрес и жив, как я и ты		1	(14.29%)
2. Жаркий тройничок с Госпожой и Душеловом		1	(14.29%)
3. Форвалака. Клянусь, на ночь не пил! (Гоблин подтвердит)		2	(28.57%)
4. Снилось, что убили в бою, но потом меня разбудил Масло, и я понял, что снова нет		0	(0%)
5. Снился Год Черепов - прекрасный сон!		0	(0%)
6. Я не спала, я просто так выгляжу		3	(42.86%)
7. Вариант для Теней, Неизвестных теней и Могабы, у которого бессонница		0	(0%)
Всего:		7

@темы: арт, цитаты, Стальные сны, Госпожа (Леди), воскресная читка

---

Кто там хотел в отпуск на Равнину Страха?

[Хранитель Анналов]

Отпуск не обещаем (Капитан против), а вот пятничную вечернюю читку - всегда пожалуйста!

"С виду равнина совершенно пуста. Есть обычные пустынные обитатели – лишайники и саксаул, змеи и ящерицы, скорпионы и пауки, дикие псы и земляные белки – но их немного. Встречаются они, как правило, там, где меньше всего нужны. Это и к другим обитателям равнины относится. По-настоящему странные вещи: происходят именно в самый неподходящий момент. Лейтенант утверждав, что самоубийца может провести здесь много лет без малейших неудобств. Основными цветами тут являются красный и коричневый – песчаник утесов всех оттенков ржавого, охряного, кровавого и винного с редкими оранжевыми слоями. Там и сям разбросаны белые и розовые коралловые рифы. Настоящей зелени нет – листья бродячих деревьев и саксаула имеют серо-зеленый цвет, в котором от зеленого осталось одно название. Менгиры, как живые, так и мертвые, в отличие от всех, прочих камней равнины, имеют мрачную серо-бурую окраску.
По заросшей осыпи, огибая утесы, скользнула тень, огромная – много акров – и слишком темная для облака.
– Летучий кит?
Молчун кивнул.
Кит пролетел высоко, со стороны солнца, и я так и не разглядел его. Я уже много лет ни одного не видел. В прошлый раз мы с Ильмо пересекали равнину вместе с Шепот, по приказу Госпожи. Так давно? Время летит и радости не приносит.
– Странны воды под мостом, друг мой. Странны воды под мостом".

@темы: арт, Белая Роза, вечерняя читка, Костоправ (Ворчун, Каркун, Старик), Молчун

---

[Хранитель Анналов]

Я распахнул настежь все ставни на окнах, молясь о ветерке из гавани, пусть даже воняющем тухлой рыбой. Увы, ветра не хватило бы даже колыхнуть паутину. Я вытер вспотевшее лицо и скорчил рожу первому пациенту:
– Опять вошек подхватил, Кудрявый?
Кудрявый слабо улыбнулся. Лицо у него было бледным.
– Да нет, Костоправ. Живот болит. – Его макушка напоминает отполированное страусиное яйцо, отсюда и имя. Я сверился с расписанием караулов, но его имени в списке не нашел. Уклоняться ему вроде не от чего. – Здорово прихватило. Очень больно.
– Гм… – Я уже понял, в чем дело, и напустил на себя профессиональный вид. Несмотря на жару, кожа у него была влажная и холодная. – Ел недавно где-нибудь в городе, Кудрявый? – На его лысину спикировала муха и принялась разгуливать, словно завоеватель. Он этого даже не заметил.



Автор артов: ChrisLnhr

Вопрос: Пора на север!

1. Да!		9	(100%)
Всего:		9

@темы: арт, цитаты, Кудрявый, Костоправ (Ворчун, Каркун, Старик), Черный Отряд

---

Охотники за телами ака Bone Eaters

[imirel]

В общем, я больше не могу на это медитировать

Барабан был плох, у переводчика это #мойпервыйфанфик, но, надеюсь, суть будет ясна

Читать дальше

Глен Кук

Охотники за телами

Тесак и Повеса возглавляли разбойничьего вида процессию, состоявшую из четверки типов сомнительного вида, рассыпающейся повозки, запряженной козами, пары едва живых мулов, поеденного молью осла, волочившего телегу и, в довесок, нескольких неопрятных беженок с орущими отпрысками.

Позади, за пределами поля зрения, Отряд растянулся на несколько миль вдоль того, что местные именовали дорогой, перебираясь через холмы, поросшие густым кустарником и чахлыми молодыми сосенками. Годы назад здесь пронесся пожар. Обугленные трупы деревьев и по сей день плясали, как пьяные.

Я ехал в составе замаскированного конвоя, сопровождавшего разведчиков.

Встретившаяся нам на пути шайка промышляла недавно. Только один из бандитов разжился верховым животным — трясся на кляче, которая, впрочем, вряд ли дотянула бы до конца месяца. Остальные были обычными молокососами, вооруженными ржавыми ножами и садовой утварью.

Босоногий верховой проорал на местном наречии что-то вроде “Стоять-бояться!”. Второй, подпрыгивая, потряс остро заточенной палкой. Остальные вяло поддерживали. И вдруг бурое нечто материализовалось у всадника прямо за ухом.

Он пронзительно взвизгнул. Тварь походила на обезьяну с несколько чрезмерным количеством лап, оканчивающихся острыми, как садовый нож, когтями, и сверкала множеством желтых глаз. В козьей повозке прятался паскудный жабообразный колдунишка Гоблин, большой любитель создавать всяческие отвратительные иллюзии.

Тесак обезоружил шестерых молокососов, ранив парочку из них, а мальчишка на лошади унесся прочь, громко вереща.

Прошвырнувшись вперед, я догнал наш авангард, и увидев нечто, отнюдь не укрепившее мою веру в человечество. Тесак оставил пленников на Ржавого и Дрозда. Ржавый был бестолковым мешком с костями, трусом, задирой, бездельником и воришкой. Только Дрозд относился к нему неплохо. Остальные же считали, что Ржавого кто-то должен рано или поздно хорошенько проучить.

Тесак оставил Ржавого за старшего только потому, что хотел избавиться от камня на шее в его лице. Воображения, чтобы представить, что может натворить Ржавый без присмотра, Тесаку не хватило. Ржавый перегнул одного из пленников через валун. Штанов не было на обоих. Ржавого можно было пожалеть — его младшенький Ржавый демонстрировал полное равнодушие к процессу. Дрозд валялся поблизости и страдал душой и телом: он дергался в путах вместе с парой мальчишек-пленников, которые, несмотря на веревки и кляпы во рту, вели себя крайне взвинченно. Видимо, он пытался помешать.

Поймав мой взгляд, он просипел:

— Костоправ! Пожалуйста! Помоги ей!

Я подстегнул коня. Ржавый оказался везунчиком: моего скакуна, доблестно устремившегося вперед, подстерегла низкая ветка, и я вылетел из седла. Ржавый придерживал штаны левой рукой и, с присущей щенкам вроде него опрометчивостью, тщетно пытался убедить этот мир в том, что прав здесь именно он, а не паршивый трус и святоша вроде меня.

— Костоправ, где твои яйца? Мы же солдаты, мать их!

Раздался стук копыт. Рожа Ржавого побледнела под веснушками. Его жертва со стоном попыталась отползти подальше. Душечка и еще один отрядный колдун, Молчун, спешились. Молчун пригвоздил Ржавого ядовитым взглядом. Тот уже и не пытался оправдываться. Оправданий у него было полно, но Ржавый уже сообразил, что нынче отмазки его не спасут. Душечка хорошо разбиралась в сортах дерьма, так что обмануть ее Ржавому не светило. Он, скорее, надул бы самого себя.

Печальное презрение Душечки, казалось, можно было пощупать. Ржавый обмяк.

Душечка давно не была среди нас самой юной, никогда не считалась симпатичной и доступной, внешне казалась твердой, как лед, но глубоко внутри страдала от собственной мягкосердечности. Ее любили все. И ее доброе отношение даже к самым худшим из нас было бесценно.

Был ли Ржавый настолько умен, чтобы осознать, как ему повезло, что прежде остальных объявилась именно Душечка, даже памятуя те обстоятельства, что когда-то впервые столкнули с Отрядом ее саму? Смерть месяцами обходила Ржавого стороной. Только невероятная удача и Душечкино милосердие были причиной тому, что его голова задержалась на плечах так надолго.

Злобный взгляд Молчуна намекал на то, что наш колдун с удовольствием погнал бы Ржавого увесистыми пинками вдоль близлежащей дороги, если бы рядом не торчала Душечка. Искусство Молчуна не срабатывало вблизи Душечки, как, впрочем, и любое другое колдовство. Даже самой Госпоже пришлось бы пользоваться в Душечкином присутствии разве что смекалкой и силой мышц.

Душечка указала мне на девчонку. Я смахнул рыжеватые волосы с ее лица. Даже под слоем грязи малявка казалась миленькой. Никаких повреждений я не обнаружил. Душечка постучала себя по лбу и вопросительно указала на живот. Молчун пожал плечами. Он не мог ничего проверить, находясь в безмагии.

Душечка опасалась, что девчонка могла оказаться беременной, конечно же, не по вине Ржавого, который в очередной раз в своей жизни круто облажался.

Она велела мне осмотреть Дрозда и остальных пленников.

Здоровье Дрозда не вызывало опасений. Этот придурок больше переживал за Ржавого, чем за самого себя. Иную дружбу ничем не перешибешь.

Ржавый сидел, обхватив руками колени, и прятал меж них голову. Он медленно раскачивался, точно зная, что нехило встрял — возможно, даже не до конца понимая, почему.

Никто из пленников не изъяснялся ни на одном из известных нам языков. Не помогали даже попытки говорить громче или медленнее.

Подошли еще несколько наших. Ржавый закачался быстрее.

Его поступок не казался чем-то из ряда вон выходящим. Насилие на войне — как дурная погода. Такая особая военная погода. Да и приличные люди в Отряд отродясь не вступали. Суть проблемы крылась в том, что все вокруг считали рыжего «этим ублюдком Ржавым» и предпочитали ненавидеть.

Душечка крепко сжала руку Дрозда. Мальчишка воспринял это, как благословение небес. Потом она обошла наших пленников. Один из юнцов встретил ее взгляд с вызовом, пусть не нагло, но все же довольно решительно. Он все время косился на симпатичную малявку.

Он был одного роста с ней и очень похож внешне. Видимо, они были братом и сестрой, возможно — близнецами.

Взгляд, которым парень наградил Ржавого, не предвещал ничего хорошего.

Ржавый раскачивался.

Дрозд увел девчонку-разбойницу, стараясь к ней лишний раз не прикасаться — хватало с нее на сегодня унижений. Я держался рядом. Она была испугана, но не стала ни сопротивляться, ни проявлять покорность. Она наблюдала, просчитывала ходы, тянула время.

Потом она застонала, согнулась, будто кто-то пнул ее в живот, и ее вывернуло наизнанку.

Оказалось, что Душечка приблизилась к ней на расстояние касания.

***

Девчонка умудрилась остаться нетронутой даже несмотря на то, что шлялась с бандой, состоявшей из одних мужчин.

Иногда, совершенно случайно и абсолютно непредсказуемо во мне просыпается интуиция. Девчонка обладала магическим даром — тем необузданным его видом, который приходит вместе с первой женской кровью, и она даже еще не осознала, кем была на самом деле. В противном случае, ее реакция на Душечку была бы менее болезненной

Подобный талант редко приносит процветание. Большинство людей его дико боятся. Темные колдуны, бывшие когда-то черными овцами среди сородичей, в дальнейшем становятся несчастьем для целых королевств. Самые успешные из них собирают злобные армии и возводят мрачные замки. Так почему бы не сжигать их до того, как начнет трястись земля?

Хотя, думаю, любой малолетний изгой способен создать вокруг себя хаос, вовсе не прибегая к магии.

Душечка возбужденно жестикулировала — пыталась убедить Молчуна в том, что именно он должен опекать девчонку, учить, а еще — следить за тем, чтобы она держалась от Душечки подальше. Поскольку девчонка страдала, когда Душечка оказывалась рядом, Душечке, в свою очередь, становилось плохо от присутствия девчонки. Душечка велела мне донести до каждого, чтобы никто не смел прикасаться к пленнице, даже если она, добиваясь мужского внимания, будет скакать по лагерю нагишом.

Девочка и ее друзья стали в Отряде не то пленниками, не то — гостями. Молчун перевесил их обеспечение и кормежку на Дрозда. В его компании девчонка, вроде бы, не ощущала неудобств.

Ржавый нашел себе важное занятие — учился быть невидимкой. От девочки он держался на расстоянии.

Некоторые из приблудившихся к Отряду беженцев говорили на наречии, схожем с языком, которым пользовались члены банды. Воспользовавшись их помощью, Душечка предложила разбойникам присоединиться к нашим замечательным приключениям.

Конечно, с условием, что они сами будут таскать свое барахло.

Они успели отъесть уже некоторое количество наших припасов к тому времени, когда, наконец, осознали, во что ввязались. Наш бывший наниматель, а теперь — величайший враг, почти-богиня Госпожа, в этих краях существовала лишь в роли героини страшных сказок. Ее карманная ищейка, Взятая Шепот, была и вовсе никому не известна. В конце концов, новобранцы усвоили и то, что наши преследователи спят и видят, как бы обратить Отряд в пиршественные поля для воронья, мух и стервятников.

***

Девчонку звали Преследующей Полночь. Она была пугающе смышленой. Ей хватило недели, чтобы выучить язык настолько, чтобы начать что-то понимать. Памятуя о соответствующих сложностях Молчуна, она пыталась липнуть с расспросами к Дрозду, но лишь до тех пор, пока не узнала, что я — не только лекарь отряда, но и Летописец. К тому же, старый вонючий Костоправ казался легкой мишенью для очаровательных девичьих манипуляций.

Девчонка, бесспорно, обладала неким неявным даром — это подтверждалось тем, что никто из банды к ней так и не притронулся. Тем же объяснялся и конфуз Ржавого. Мужчины, подбираясь ближе, теряли к девочке всякий интерес.

Душечка обладала похожей аурой.

Близнеца Полуночи звали Преследующим Лунный Свет, он не отличался умом и вреда приносил больше, чем пользы. Она была на двенадцать минут его старше. Их история была близка многим. Паршивая погода, невзгоды, пустые желудки, бессердечие сборщиков подати. Каждый из нас хоть раз да принимал участие в подобной постановке.

— Они меня боятся, — пожаловалась Полночь.

Даже теперь, по прошествии пары недель, ее постоянно преследовали настороженные взгляды. Она имела в виду беженцев, которые таскались за нами.

— Они думают, что ты — колдунья. Однажды они уже потеряли все, что имели, из-за колдунов.

— Глупо так думать.

— В глупостях никогда не бывает недостатка, девочка.

Она пробубнила что-то на своем родном языке, который я так и не смог освоить. Она не собиралась мне помогать. Пока она могла болтать со своими парнями на только им известном наречии, они могли хранить секреты. В банде она теперь была за старшего.

Всадник, который сбежал от спущенного Гоблином демона, был ее старшим братом, отныне — первым в списке ею презираемых. Именно с его подачи она обрела способность охлаждать чужую похоть. Трусость была лишь маленькой вишенкой на мерзком торте его достоинств. Полночь слегка намекнула мне на случившееся, а я не стал выпытывать деталей. В нашей семье подобное не принято.

Я пытался убедить ее изменить бытовые привычки. Предпочитаю, чтобы рядом находились чистые, аккуратные и здоровые люди. Она же сочла мои увещевания до смешного абсурдными.

— Зачем придавать этому столько значения? Ты же не надеешься спастись от этой Шепчущей Погибели?

Она имела в виду Шепот, которая, несомненно, рассчитывала стать нашей погибелью.

— Отряд верит в Душечку.

— Человек в черном, который не разговаривает. Его стоит опасаться?

— Только если ты попытаешься причинить вред Душечке.

— Я? Нет.

Я пожал плечами.

Она могла бы стать новой Госпожой. Древнее зло без колебаний бы воспользовалось этим ребенком в своих целях.

— Он — сильнейший из наших чародеев.

Она пока не встречалась ни с Гоблином, ни с Одноглазым. Одноглазый не объявлялся уже больше месяца.

— Просто не заставляй его волноваться за благополучие Душечки.

Притащился Лунный Свет с товарищами. Они были Гребаными Новичками с претензиями. Отожравшись, сочли, что не обязаны выполнять самую грязную работу лишь потому, что оказались в Отряде недавно. И хотели, чтобы Полночь выхлопотала для них более приятное занятие.

Люди... Святые и философы утверждают, что мы должны их любить. Конечно, легко говорить отшельникам, которые никогда обычной жизни не нюхали. Я очень редко встречал тех, кто был бы по-настоящему достоин братской любви.

Но я провел в Отряде большую часть своей сознательной жизни. Я действительно верю, что закон кармы — краеугольный камень вселенной. Даже если мне самому придется переродиться в плодового червя.

Нервишки пошаливали. Для Отряда это был долгий путь, переход, длившийся целую вечность. Мы все были в глубокой заднице: удача, казалось, вышла из моды, дни сменялись днями и большинство их были хреновыми. Как мы и ожидали.

Разве что... Шпионы Шепот куда-то исчезли, и это казалось странным. Они должны были наседать круче, чем обычно, чтобы отомстить за все то, что мы им устроили некоторое время назад. Но взамен они будто бы потеряли к нам интерес. Или нас из виду.

Наш бег замедлился. В иные дни мы проходили милю или три. А порой и вовсе никуда не спешили.

В попутных деревушках к нам относились все лучше и лучше. Мы предпочитали платить за снедь, не наживая врагов. Некоторые из висевших у нас на хвосте женщин даже нашли себе новое пристанище. Я был не против. Нисколько не буду скучать по ораве детей, за которыми нужно следить.

Ученички доводили меня до белого каления, соревнуясь в битье баклуш.

— Один из вас встанет в общий строй в конце недели.

Они навострили уши.

— Поскольку Полночь проявляла к делу некоторый интерес, она займет его место в госпитале.

В последний месяц она превзошла всех. Уставала, но не подавала виду. Трудилась, стремилась учиться и никогда не жаловалась. И она была убийственно миленькой, тут уж никакому парню ее было не переплюнуть.

Я посмотрел в глаза Жирдяю — самому бесполезному из всех.

— Поскольку Лунный Свет и его кодла оставили нас, могу предложить вакансию выгребателя дерьма.

Здесь я был бог и судья. Свои собственные лапы я марать не собирался. Зато мог решать, кто будет это делать вместо меня.

Дружки Полуночи смылись в одну прекрасную ночь, впрочем, некоторые из них вернулись. Никто не скучал по их нытью. Огорчилась только сама Полночь. И теперь я мучился в догадках, почему они не взяли ее с собой.

Я пытался узнать мнение Душечки, Лейтенанта и Ильмо. Ильмо и Лейтенанту было плевать. Душечке нет дела до опасностей до тех пор, пока они не цапнут ее за бок. Молчун, циник, предположил, что Полночь впала в немилость, поскольку смогла расположить нас к себе.

Своей уступчивостью и услужливостью она вызывала у Молчуна массу подозрений. Его доводы невозможно было понять. А потом вернулся Одноглазый, и все стало еще сложнее.

— Госпожа их отозвала, — сообщил Одноглазый. — Ради их же собственной безопасности.

Он был голоден и измотан. И все сходились во мнении, что ему нужно помыться — но добровольно бы он на это не согласился.

— Двое Взятых были убиты, когда Шепот штурмовала тот замок. Она и еще один Взятый тоже пострадали, но потом удача нас покинула. Шепот не умерла. Она, конечно, уже одной ногой в могиле, но мы еще можем встретить ее снова, пышущую желанием излить на нас остатки своей милости. После сражения с нами и всего того, что я им преподнес, ее войска выжаты досуха.

Конечно, он имел в виду упадок боевого духа, а вовсе не сокращение численности. Очередь из людей, которые жаждут перехватить у Госпожи монетку, никогда не уменьшается. Она надежный плательщик — покупает твою душу и совесть так же лихо, как и твое время.

Итак, пока выжившие имперские чародеи пытаются собрать себя по частям, наши колдуны, пусть и менее талантливые, могут с удовольствием задавать перцу их подчиненным.

— Ты бы видел! — сказал Одноглазый Молчуну. — Я так не развлекался с тех самых пор, когда этого брюзги Костоправа еще и близко в Отряде не было! Подпалили мышкам ушки!

Он осклабился и выставил напоказ ужасные зубы, пытаясь пококетничать с Полуночью, которая пришла поглазеть на легендарную личность. Упомянутая легендарная личность была старше, чем грязь под ногами, и даже отличить ее от той грязи иной раз было затруднительно, особенно, когда личность встревала в темные, как грязь, делишки. Не вызывало сомнений, что он успел изрядно набить карманы за время самостоятельной вылазки.

В черном списке любого из братьев Одноглазый занимал одно из почетных мест, но никогда не зарывался настолько, чтобы повторить судьбу Ржавого. Иной раз он даже заставлял себя быть полезным. Стоило лишь взяться за ум, и у него начинали получаться удивительные штуки.

Полночь скукожилась в моей тени и уперлась кулачками мне в спину, делая вид, что жутко испугана и нуждается в защите. Изобретательно. При всей кажущейся дикости она, без всякого сомнения, была актрисой, а всех вокруг считала своими зрителями.

Но, конечно, не ста-с-гаком-летнего сморщенного черного колдунишку, который взялся строить глазки малолетней девице просто, чтобы поразвлечь окружающих.

Одноглазый, конечно же, трезво оценивал свои шансы. Но он тоже любил играть на публику — вся его жизнь была одним большим представлением. Он на четверть оборота повернул омерзительные черные лохмотья, которые считал шляпой, и снова подмигнул

— Кажется, я пропал. Не желаешь ли продать мне это создание, Костоправ?

Полночь пискнула — похоже, она и впрямь забеспокоилась.

Душечка зажестикулировала так яростно, что трудно было что-либо понять. Если бы Одноглазый не был черным и морщинистым, как старый ботинок, я бы поклялся, что он побледнел.

Минули годы с тех пор, как Отряд спас Душечку от нескольких ржавых из числа повстанцев, и Душечка тогда была даже младше Полуночи. Многие из тех, кто тогда был с нами, уже отправились в лучшие миры. Но Душечка ничего не забыла, хотя и не терзала никого историями о том, что ей довелось пережить.

Она казалась мрачной — ей было не по себе от стольких чародеев поблизости.

Полночь тоже чувствовала себя неуютно, но любопытство оказалось сильнее.

Одноглазый продолжил:

— Собственно, в чем суть. Госпожа велела им отступить, передохнуть и собраться с силами. На нас она будет поглядывать своим Глазом и пошлет новых Взятых, если Шепот не оклемается. И, если будет нужно — явится сама.

Он состроил похабную рожу и сотворил пальцами еще более похабный жест. В те времена, когда Отряд еще служил Госпоже, я как-то раз оказался пленником в ее Башне. Через некоторое время она меня отпустила. С той поры меня постоянно дразнят, что я-де кувыркался в постели со всемирным злом.

***

В госпитале меня ждали пациенты.

— Суконщик, дружище, объясни, как можно подцепить триппер посреди сраной пустыни?

Конечно, «пустыня» — это громко сказано. Всего лишь сухая пустошь, простирающаяся без конца и края.

— Ладно, оставь. Я понимаю. Ты подцепил это у женщины, которая подцепила это у Пастуха, который подцепил это еще у одной женщины, которую, в свою очередь, одарил болячкой ты, когда крайний раз трахал.

Суконщику хватило ума притвориться кротким, как овечка. Конечно, своим привычкам он изменять не собирался. Он был все-таки очень молод и не слишком умен.

Следующим был Дрозд. Он страдал от отсутствия взаимности от одной особы. «Не-тронь-меня» поле этой особы, очевидно, на него действовало не так сильно.

У мальчишки была нежная душа, которая Ржавому и не снилась, и это мешало ему налаживать отношения с девчонками. Быть бы ему понастойчивее.

***

Полночь призадумалась.

— Этот черный старик не все нам рассказал.

— Угу.

Я читал доклад. Одноглазый юлил. Если в происходящем усматривалась хоть какая-то выгода, мы могли бы не услышать ничего определенного до тех пор, пока гром не грянет. А если что-то действительно угрожало безопасности Отряда, он бы, скорее всего, отправился шептаться с Душечкой или Лейтенантом.

Я осведомился:

— Ты знаешь что-нибудь о том, куда мы движемся?

То, что Госпожа сдерживала своих ищеек, казалось мне подозрительным.

— Мы приближаемся к границам сказочных земель.

С момента, когда Отряд попал в приснопамятную засаду, мы прошли чуть больше сотни миль. Поскольку особой спешки не было, мы сбавили ход, несмотря на общее мнение, что нужно прекратить растягиваться по дороге.

— Не стоит говорить загадками. Разговоры о «сказочных землях» начинаются, когда кое-кто кое-что знает, но не хочет рассказывать. Значит, кое-кому есть что скрывать. Но вскоре это станет бессмысленным — кое-кто рискует угодить в задницу вместе с нами.

— Я знаю сказки. Просто сказки, и только. Я не слышала ни о ком, кто бы в самом деле побывал в Деревне Голодных Призраков.

Она осеклась. Я ничего не ответил. Повисла пустота, которую она поспешила заполнить:

— Па сказал бы, что все потому, что оттуда еще никто не возвращался.

Название «Деревня Голодных Призраков» не показалось мне знакомым, но суть была ясна. Что-то подобное я слышал очень давно, когда Отряд от имени Госпожи действовал у восточных рубежей Империи.

Голодные призраки — это не просто духи мертвых, застрявшие в этом мире. Легенды описывают их как нечто, подобное фантомам-вампирам. Они вселяются в живые тела и сжирают их изнутри, медленно и верно. Они никогда не отправятся ни в ад, ни в рай, потому что земные их дела не заканчиваются. Они блуждают от тела к телу до тех пор, пока кто-нибудь не найдет способ их уничтожить.

Откуда они берутся? История умалчивает. Они просто есть, как обезьяны или вороны. Похоже, к этому приложил руку какой-то древний чародей или жестокий и злобный божок, живший на самой заре мира.

Для того, чтобы переселить дух из мертвого тела в живое нужно мощное, коллективное колдовское воздействие — во всяком случае, так говорилось в историях о голодных призраках, которые слышал я.

Я поделился соображениями с Полуночью. Она пожала плечами. Добавить ей было нечего — она знала то же самое.

Я оставил ее на попечение Дрозда, а сам пошел поболтать с теми, кто принимал решения.

Странность вроде деревни, полной голодных призраков, внезапно подтолкнула меня к пониманию тактики наших врагов.

Можно было даже ожидать, что имперцы внезапно дадут нам пинка, чтобы мы быстрее полетели навстречу проблемам.

Мне на роду написано оказываться в нужном месте и в нужное время именно тогда, когда там происходит какое-нибудь дерьмо. Именно я объявился в момент, когда Ржавый пытался изнасиловать Полночь. Потом...

Я торчал в нескольких десятках футов от отхожей траншеи, когда кто-то заорал с той стороны, с ужасом, удивлением и болью одновременно. Свет луны не помог мне ничего разглядеть, потому что Душечка приказала завесить нужник тряпками, дабы не нарушать уединение наших дам.

Я предупредительно рявкнул и перешел в наступление.

Двое недомерков вылезли посмотреть на источник шума. Оба — из банды Преследующей Полночь. Никакими боевыми навыками они не обладали. Расшвырять их было проще, чем объяснять очевидное.

Тряпки не помогли скрыть происходящее в траншее от ока с небес. Половинка луны источала достаточно света, чтобы я увидел то, чего опасался: братец Полуночи с дружком настигли-таки Ржавого, когда тот сидел на корточках со спущенными штанами, и теперь у него были большие проблемы.

Врезать! Схватить! Оттащить! Тычок, пинок, еще один пинок! Врезать! Я, конечно, не мастер рукопашного боя, но умудрился дожить до сегодняшнего дня в относительной целости. А малолетние идиоты даже не оставили никого на шухере, либо стоявший на шухере тоже решил присоединиться к общему веселью.

Надо отдать им должное: они застукали жертву в самый подходящий момент. Но придется снизить оценку за то, что они не подумали, как осуществить задуманное быстро и чисто.

На мои вопли быстро подоспела помощь. Скорость реакции — наша сильная сторона, спасибо суровой школе жизни. Все-таки мы — Отряд.

Никто не умер. Даже Ржавый, хотя он мог бы захотеть для себя более печальной участи, когда очнулся и начал чувствовать боль. Поначалу было сомнительно, что он выкарабкается. Он потерял много крови и представлял собой одну большую сочащуюся рану. Ребята жестоко его изрезали, еще и вблизи кучи дерьма. Сепсис был почти неизбежен. Ну и целая паутина новых шрамов — тоже.

Только с десяток разрезов требовали иглы и ниток. Остальные я промыл самогоном и обмазал дрянью, останавливающей кровь. Я заставил Полночь помогать, хотя и был уверен, что она не имеет никакого отношения к случившемуся. Ей нужно было усвоить урок — медицина, а, в частности, хирургия не оставляет места ни для чего личного.

Я знаю. Я сам допускаю исключения. Я даже бываю достаточно глуп, чтобы занести некоторые случаи в Анналы. Можете натравить на меня законника. Я отыщу грязное пятнышко и на его мелочной заднице.

Итак. Делай, что я говорю, малышка. Не повторяй то, что я делаю сам.

Она меня удивила. Ржавый, голый и измазанный запекшейся кровью, ее почти не встревожил. Ей даже не мешали его судорожные попытки ухватить воздуха. Она могла, конечно, подумывать о том, чтобы отчикать ему яйца, но так ничего и не предприняла. То, что ребенок вроде нее мог настолько хорошо себя контролировать, пугало. Что будет потом? Безжалостные армии и новые темные замки?

К тому моменту, когда мы закончили, я почти в нее влюбился — не как в женщину, конечно, а как в по-настоящему невозмутимого ассистента.

Остальным пришлось удерживать Дрозда подальше, покуда мы с Полуночью не закончили латать Ржавого. Потом, даже не дав себе отдохнуть, она принялась пререкаться с тем, кто был Ржавому единственным на свете другом.

После всего произошедшего Преследующая Полночь окончательно убедилась в том, что является настоящим самородком — как мы все считали. Она взялась флиртовать с нашими колдунами. А те, включая Молчуна, относились к ней, как к смышленой и милой зверушке.

А еще она начала завоевывать умы и сердца обычных солдат, заимев таким образом целый взвод заботливых сводных братьев.

Определенно, Преследующая Полночь представляла угрозу для будущего этого мира.

Душечка слегка ревновала.

У нее никогда раньше не было соперниц.

Я растянулся на койке в ярде от Ржавого и задремал, надеясь, что очистил все раны без исключения. Пробиваясь из-под личины лекаря, обычный человек, в свою очередь, желал «этому ублюдку Ржавому» испытать все прелести отсроченной гангрены.

Душечка не выносила жестоких или непопулярных приговоров. Парни Лунного Света получили дополнительную трудовую повинность. Лунный Свет отхватил вдвойне за науськивание. Душечка совсем позабыла про их попытку дезертировать.

Ах, да. Им пришлось тащить пожитки Ржавого, когда мы двинулись в путь. Это задевало их сильнее, чем любое другое наказание.

***

— У нас проблемы, — сказал Лейтенант, собрав офицеров.

Душечка присела сбоку, дав ему право говорить. Она окатила меня недовольством. Это я притащил Полночь. Ей было интересно, не происходит ли между нами что-либо неподобающее. Костоправ, конечно, мужик славный, но он все-таки мужик.

Я высказал мысль, что малявке нужно поскорее начать учиться, потому что, может статься, она в один прекрасный момент окажется во главе парада. К этому были все предпосылки.

Молчун тоже был недоволен, но только из-за того, что страдала Душечка. Он был согласен с моей оценкой перспективы, даже несмотря на то, что это подразумевало вероятную передачу колдунье бразд правления.

— Что-то морочит нас, — постановил Лейтенант, — и сбивает с нужного пути.

Это было очевидно. Как бы мы ни старались, на закате солнце стояло прямо перед нами. На рассвете — было ровно позади. Поле Душечки было слишком ограниченным, чтобы противостоять колдовству дальше, чем за сотню футов. Те, кого она не могла прикрыть, волочили ноги еле-еле, как зомби.

Наши колдуны могли разобраться с наваждением, но и им приходилось тащиться вперед вместе с остальными.

Итак, вот она. Деревня Голодных Призраков, где неупокоенные души, бывшие когда-то людьми, жили в давнем и ужасающем убожестве. Мне вспомнилась пещера, в которой с десяток тысяч лет обитали летучие мыши. Бессмертие голодных призраков не способствовало ни процветанию места, ни хотя бы элементарной гигиене. Еще одно подтверждение тому, насколько ужасным может быть нарушение естественного порядка вещей.

Наши чародеи уселись в ряд, плечом к плечу. Они рассматривали руины — те были настолько древними, что едва ли могли оказаться остатками сооружений, возведенных людьми. Полночь стояла на коленях между Гоблином и Одноглазым, готовая внимать и учиться. Оставшаяся часть Отряда должна была стать лагерем в полумиле от нас, по ту сторону старого брода пересохшей реки, возле озерца с дрянной водой, которое питал не менее дрянной ручеек, что, по всей видимости, когда-то обеспечивал водой деревню. Остатки акведука еще помнили, что здесь было поселение. Душечка играла роль антимагического заслона, расположившись так, чтобы иметь возможность как наблюдать за происходящим, так и защищать нас — горстку засранцев, которые отправили своих помощников ставить за них палатки, покуда сами заняты делом куда более интересным.

Я едва держался в пределах Душечкиной безмагии, слыша призрачный зов деревни, который манил за собой так же бескомпромиссно, как земное притяжение. Несмотря на наши усилия, рано или поздно кто-нибудь сорвется и вломится туда.

Гоблин изрек:

— Они привязаны к этому месту. Не могут никуда деться без тела, которое бы их приняло. Но если они покинут деревню, а их носитель умрет, они умрут вместе с ним.

Одноглазый заметил:

— Это они порождают какую-то хрень, похожую на зову сирены, правда? Мы с трудом это сдерживаем.

— Госпожа знала, — сказал я Лейтенанту, а он передал мои слова Душечке.

Она кивнула. Она не проявляла беспокойства — здесь, в пределах своей безмагии она обладала преимуществом перед всеми нами, не испытывая стремления отправиться навстречу собственной гибели. Неужели ей совсем не было страшно?

Конечно, было. Она ведь Душечка. Душечка всегда понимала все лучше, чем любой из нас.

Молчун показал, что чувствует шесть голодных призраков, но считает, что их может быть больше — из-за того, что они слишком долго пробыли вне тела, выявить их стало невозможно. Он предупредил, что такие призраки могут быть куда опаснее, чем те, которых он может почувствовать. Они, должно быть, самые алчные. Они только и ждут, как бы захватить живую плоть.

Красивые церемонии имеют смысл, когда нужно отправить в последний путь уже отжившее тело, а не заграбастать новое.

Молчун, казалось, все понял. Я не стал его пытать. Он расскажет сам, когда сочтет нужным ввести нас в курс дела.

Гоблин и Одноглазый что-то бормотали. Молчун жестикулировал. Полночь смотрела и слушала. Она уже достаточно понимала язык жестов, чтобы подглядывать за танцем пальцев Молчуна. Но сама она пока ничего толкового показать не могла, конечно.

Ей предстояло научиться. Чтобы иметь дело с Молчуном или Душечкой приходится осваивать язык жестов. Душечка глухонемая. Молчун упорствует в своем молчании. А еще язык жестов удобен, когда нужно что-то скрыть от тех, кто мешает нам или собирается помешать.

Душечка поманила меня к себе. Я должен был вернуться туда, где она перекрывала безмагией проход, сбивая с толку братьев, одержимых идеей броситься в жаркие объятия голодных призраков.

Наши сильнейшие козыри не всегда помогают. Безмагия Душечки, к примеру, бесполезна в обычной схватке — она не покрывает достаточной площади. Мы привлекаем ее, когда попадаем в засаду, или против врагов, использующих колдовство и не знающих, с чем имеют дело.

А теперь нам противостояла сама жажда — а, может, желание, — воплощения. Голодные призраки других стремлений не имеют. В большинстве случаев им и не нужно делать ничего особенного. Завлеки жертву морочащим зовом и пожирай изнутри, медленно, покуда плоть не иссохнет, а потом найди следующее «жилище» там, где поблизости окажутся такие же воплощенные, готовые помочь с переездом.

Короче говоря. Если эти духи прицепятся к достаточному количеству людей из Отряда, они могут физически переместиться целой большой компанией туда, где найдется достаточно свежей плоти на замену уже отработанной.

Кто-нибудь еще об этом догадался?

— Там есть кто-нибудь «с телом»?

Молчун поднял три пальца, и знаками добавил что-то насчет ослов.

Гоблин перевел:

— Старуха и два диких ишака.

— Они что, еще и животных могут одерживать?

Я представил себе одержимых гигантских черепах. Такие водились в здешней почти-пустыне.

— Только высокоорганизованных позвоночных.

— И что мы теперь будем делать? — спросила Полночь.

Она была совсем юной и не обученной, но зато достаточно самоуверенной, чтобы подразумевать под словом «мы» только себя и тех, кого действительно уважала, а не всю нашу разношерстную команду целиком.

С уверенностью и самооценкой Преследующая Полночь никогда проблем не имела. Но она также не имела и полного понятия о том, кем и чем могла бы стать. Никто, кроме Летописца, приученного находить скрытый смысл между строк, не понял сути ее вопроса. Летописец поделился своим удивлением с Душечкой. Душечка была в дурном настроении, потому что кучки любопытствующих все время дергали ее, пытаясь узнать, что происходит на передней линии.

В ответ она просигнализировала:

— Этих призраков можно убить?

В сложных ситуациях наша Душечка становилась бесчувственной и прагматичной — особенно, когда кто-то мучил более слабых. Она презирала изощренную месть, но не имела предубеждений против резни, когда считала, что в резне есть необходимость.

Ржавый вспомнил это в момент, когда только и мог, что сидеть и качаться. И помнил до сих пор. Он вел себя хорошо уже очень долго — дольше, чем когда-либо до этого.

Я озвучил заданный Душечкой вопрос.

Вероятно, из-за клятвы «Не навреди», принесенной в те времена, когда я был еще слишком молод, чтобы не дать идеализму застить себе глаза, в Отряде я слыл одним из самых мягкосердечных.

Есть мнение, что когда-нибудь это меня убьет. И это, вне всяких сомнений, чистая правда.

Потом Молчун, наконец, ответил:

— Да.

Душечка показала:

— Тогда давайте этим займемся. Я не могу бесконечно перекрывать дорогу.

Безмагия — это часть ее самой. Противодействуя колдовству, безмагия вытягивает силы так же, как и колдовство вытягивает энергию из колдуна.

Тут же стало очевидно, что между «знать, что призраков можно убить» и «знать, как их можно убить» лежит пропасть. Даже у Молчуна не было идей на этот счет.

— Ох, всемилостивый Били-Афи! — уныло вякнул Одноглазый. — Этого-то я и боялся!

Четверо крались в сторону деревни. Они обошли Душечку, перебравшись через ужасающе-скалистый холм, преграждавший путь из протухшего оазиса к руинам. Все четверо изранились, пока лезли. Двое были детьми беженцев. Один — слегка полоумным помощником повара по имени Тород Асгайр, который торчал в Отряде уже много лет, но до этого дня таки и не привлек внимания Летописца. Последний был из банды Преследующей.

Я заорал. Гоблин и Одноглазый заорали. Молчун сцапал Полночь за руку, чтобы та не бросилась выручать своего обреченного собрата. Никто из четверых не услышал ни слова. Чем ближе они были к деревне, тем быстрее шли. У них были лица ищущих дорогу в рай.

Гоблин и Одноглазый застонали. Одноглазый завел себе под нос что-то вроде обратного отсчета. Молчун трясся, разъяренный идиотизмом происходящего. Полночь выглядела, скорее, заинтересованной. В отличие от старичья она и понятия не имела о том, что вот-вот случится.

Ей пока не довелось столкнуться с истинной изнанкой этого мира. Голод, холод и людское скотство — вот самое плохое, что она успела увидеть.

— Два, один, и...

Прошло несколько секунд. Одноглазого нынче покинуло чувство ритма.

— И... вот оно!

Раздались вопли, и четверку окутало плотным и ярким сиянием. Голова одного из мальчишек-беженцев лопнула. Все четверо разлетелись на мелкие кровавые кусочки. Обезумевшие от голода монстры не знали снисхождения.

Сияние уплотнялось, свиваясь в нити света, и вгрызалось в кровавое месиво, пронизывая его насквозь.

Одноглазый обратился к Молчуну:

— Там было больше затаившихся тварей, чем ты предполагал.

Молчун заворчал, что свидетельствовало о том, насколько он был раздражен.

Полночь разок вскрикнула, а потом просто пялилась. Ее лицо приобрело угрюмое и враждебное выражение, подобное тому, с которым она глядела в спину Ржавому в тот знаменательный день. Тогда ей тоже ненадолго стало страшно.

Тем временем, Одноглазый заявил, что все происходящее дерьмо — вина одного лишь Костоправа, потому что он настолько сильно огорчил свою подружку в Башне, что та пожелала ему и его друзьям сдохнуть самой жуткой смертью из всех возможных.

Я одернул его:

— Я буду искренне признателен, если ты, в конце концов, повесишь эти шутки на гвоздик.

Он оскалил на меня отвратительные зубы и повернул свою гадкую шляпу на пол-оборота. Он был воодушевлен. Ему удалось залезть под кожу Его Невозмутимости Костоправу.

— Я предполагаю, мы можем заключить, что к этим оголодавшим духам нас подтолкнули. Но, возможно, за этим кроется нечто большее, чем простое желание вывести нас из строя?

Компания колдунов по-военному слаженно подняла глаза, когда по земле рябью скользнула тень. Я тоже посмотрел наверх и увидел мелкого стервятника, который присоединился к двум, уже кружившим в воздухе. Совсем молодой, не так давно покинувший гнездо, он постигал у мамаши и папаши науку прибирать всякую падаль.

— А что, если Госпожа может контролировать голодных призраков, когда они занимают чье-то тело?

— Она может учинить из этого нечто наподобие Взятия? — спросил Гоблин. — И заполучить власть над Отрядом?

— Это просто мысли вслух.

— Да это же охренительно точно все объясняет! — завопил Одноглазый. — Ради всех богов, ты бы мог в этом поучаствовать, Костоправ!

Я с трудом удержал себя в руках.

— Вы можете считать, что меня очень возбуждает то, что случилось с этой четверкой придурков, но она все же очень далеко отсюда. Возможно, и сама не знает, какой силы вожделение мучает этих созданий.

Пальцы Душечки заплясали. Я перевел:

— Зов становится слабее и хаотичнее. Они сосредоточились на своей безумной пирушке.

Преследующая Полночь уселась между Молчуном и Одноглазым, а Гоблин переместился на вершину импровизированного треугольника. Девчонка единственная что-то говорила. Эти седые охальники только кивали. Потом Молчун поднялся и направился в мою сторону.

Молчун и Душечка могли бы стать героями главной романтической трагедии нашего времени: обреченные никогда друг к другу не притронуться, но за годы воздыханий сблизившиеся до предела. Они могли подолгу находиться рядом, не обменявшись даже и взглядом, не то что прикосновением.

Они справлялись, хотя, должно быть, им было тяжело. Цитируя покойного Капитана: «Делай то, что должен».

Душечка и Молчун вполне могли, уединившись, следовать велению природы. Любые попытки заподозрить их в чем-то подобном они отрицали, но даже тупой отморозок Ржавый понимал, что они темнят.

Словно в подтверждение, Молчун подошел вплотную к Душечке и едва уловимо изложил жестами предложение Преследующей Полночь. И следом высказался против того, чтобы Душечка подвергала себя опасности.

Душечка вошла в Деревню Голодных Призраков осторожными шагами, а Костоправ, безрассудный Летописец Отряда, ступал по ее правую руку. Он даже откопал свой изредка используемый лук, подаренный Госпожой в приснопамятный момент освобождения из Башни. И лук ему очень шел.

Рядом были мой дорогой приятель Ильмо и двое ветеранов, Ведьмак и Масло. Также с нами, следуя несколько пугающему настоянию Душечки, пошел Ржавый.

Мало кто поддержал его кандидатуру, но так постановила Душечка. Ему нужен был шанс искупить содеянное. Он это, конечно, тоже понимал, но когда мы отправились к руинам, выглядел изрядно пришибленным. Мы собирались действовать по плану, который Полночь предложила, а Душечка приняла без колебаний. На сборы и выход Душечка дала нам времени не больше, чем требовалось семейству канюков, чтобы сделать пару кругов по небу.

Душечка пробиралась через руины осторожными шагами. Мы заметили несколько участков сохранившейся каменной кладки, но я предположил, что исходная постройка была сложена из глиняных кирпичей. Дождь в этих местах шел нечасто.

Пахло разложением, кое-где валялись кости, но я не встретил ничего такого, что не вписалось бы в мои ожидания.

Ведьмак буркнул:

— Напоминает местечко, где мы уже бывали.

Масло кивнул:

— Алоэ, лет пять-шесть назад.

— Земля там была ровнее, — отозвался я. — И обжитая. И там все-таки люди жили. Вполне себе приятные.

Ведьмак сказал:

— А ощущения были такими же. Ну вроде как знаешь, что в любой момент случится жопа.

Да. Что правда, то правда. Там тоже чувствовалась опасность.

Меня начало поколачивать. Трудно сдержать мандраж, когда в туго натянутый купол Душечкиной безмагии бьет и плещет нечто, похожее на жидких змей. Стоит образоваться малейшей щелке, и они нападут без промедления.

Но Душечка стала сильнее. Никаких щелей. Она сама была безмагией. Безмагию нельзя включить или выключить, Душечка могла разве что незначительно контролировать ее площадь и мощность. Очень незначительно.

Выглядело так, будто она знает, куда хочет попасть.

Надвигающееся поле безмагии спугнуло отощавшего осла, чьи кости были прикрыты шелудивой обвисшей кожей. Существо поковыляло прочь из опасного места, стремясь скорее от нас оторваться.

Душечка нервно помахала мне рукой. Какого хрена я просто стою здесь и таращусь?

«Голодные призраки», — напомнил я сам себе. Никаких угрызений совести.

Черная стрела тотчас прошила воздух. Испуганная сущность внутри животного в сочетании с излишними моральными терзаниями могли пустить все наперекосяк. Лучше уж быть живым и здоровым завтра, чтобы с чистой совестью сокрушаться о том, чего натворил сегодня.

Стрела чуть дернулась, пересекая дрожащие границы безмагии. Вложенное в нее заклятие сделало свое дело. Стрела вонзилась под череп животного, вдавливая кости в мозг. Ржавый рванул вперед. Масло и Ильмо рявкнули на него, чтобы не дергался — пока что было слишком опасно переходить в наступление. Но это не помогло. Когда мы его догнали, он уже истыкал труп своим копьем.

Подбежал Масло, и здоровенным топором снес ослу голову, после чего старина Ведьмак занялся освобождением моей стрелы.

Душечка показала:

— Соплячка был права.

Она не слишком-то хотела это признавать.

— Мы нанесли чудовищам удар, который вывел их из равновесия. Давайте поторапливаться, покуда они в панике.

И отправилась дальше, опять-таки с видом, будто знает, куда идет.

Мы заняли свои места. Ржавый был взвинчен до предела. Все-таки между хулиганством и хладнокровным лишением жизни есть существенная разница.

Водяных жгутов вокруг нас стало меньше, они двигались беспорядочно и лупили больше по инерции, чем следуя определенной цели.

Уверенность Душечки крепчала. Ее шаг ускорился. Ярдов через тридцать нас заставил остановиться долгий безысходный стон, доносившийся из-под каменной плиты. Вздрогнув, Ржавый опустился на колено и заглянул под нее.

— Там какая-то яма. И в ней кто-то есть.

Ильмо, Ведьмак и Масло поддели плиту и потянули вверх. Но силы троих было недостаточно. Мы с Ржавым присоединились. Душечка стояла рядом, прикрывая нас от остервенелой ярости бестелесных голодных бестий.

Женщина, спрятавшаяся под плитой, не смогла оставаться безучастной, когда ее коснулось поле безмагии. При жизни она не была слишком уж старой, но отощала до такой степени, что кости стали хрупкими, а тело усохло почти в ничто. Не будь она одержимой, давно была бы мертва.

Мы посмотрели на Душечку. Кто-то должен был за это взяться. Ей предстояло решить, кто.

Ржавый, было, шагнул вперед, нервно дергаясь, но решил подумать еще. Душечка, должно быть, сочла, что он струсил.

Душечка сама взялась за топор Масло. Она была крепкой, но и топор был тяжел. Острие она попортила изрядно.

Один ли я наблюдал за торжеством человеческой жестокости, когда топор, несмотря на мольбу в глазах женщины, обрушился вниз? Я не спрашивал. Это одна из тех историй, которые мы с братьями никогда не обсуждаем.

Голова откатилась в сторону. Тело разок вскинулось и замерло навсегда. Крови вытекло не так уж и много. Но и та, что была, смердила заражением.

Ответ последовал моментально. Ощущение безумного отчаяния утонуло в поле безмагии. Призрачный зов полностью стих. Остаток Отряда приступил к следующему этапу плана Полуночи, но это заняло некоторое время — людям нужно было вытрясти из ушей песок прежде, чем они начали хоть что-то понимать.

Наша лихая шайка ускорила шаг, выискивая дикого ишака, ставшего пристанищем последнего из голодных призраков.

***

Этот призрак не желал, чтобы его поймали. Он хотел оставаться незамеченным до тех пор, пока мы не облажаемся и не залезем туда, где кем-нибудь из нас можно будет овладеть.

Несколько идиотов попытались высунуться, но Полночь, с безусловной поддержкой Гоблина, Одноглазого и Молчуна, удержала их самоубийственную глупость под контролем.

Бестелесные голодные твари так и не восстановили силы настолько, чтобы возобновить зов. Полночь поддавала их безумству огонька, позволяя скоту шататься за пределами безопасных границ. Призраки распрощались с остатками разума. Полночь и колдуны стали выпускать скот более осмотрительно. Животные сопротивлялись, но безуспешно. Они моментально успокаивались, как только призраки оказывались внутри.

Я спросил Молчуна:

— Ты можешь понять, сколько их заражено?

Уставившись в никуда — любимое направление Дрозда и Ржавого — он показал:

— Могу. Можем.

Для начала эти животные будут убиты и съедены.

Практичные, прагматичные девочки, наши Душечка и Преследующая Полночь! Жесткость Душечки меня не волновала. Я давно о ней в курсе. Я уже привык к тому, как работает ее ум. А вот Преследующая Полночь меня беспокоила. У нее был огромный потенциал, но она была еще слишком юной. Она могла оступиться. Ее мог толкнуть на кривую тропинку некто с дурными намерениями. Она могла стать жертвой собственной подростковой податливости.

Душечка фыркнула, когда я завел этот разговор:

— Да ты, никак, влюбился?

— Нет! Не в этом дело. Но мне нравится эта малышка. Исключительно по-отечески. Она — золото. И я не хочу, чтобы это золото оказалось потраченным зазря.

Душечка задумалась и кивнула — она была, наверное, единственным членом Отряда, кто не потчевал меня дерьмом, намекая на растление малышки. Она показала:

— Ты слишком суетишься. Ей всего четырнадцать. Она уже то, чем должна быть. Все, что ты можешь сделать — стать примером, на который она захочет походить.

А теперь кое-кто на двадцать лет моложе дает мне советы, как воспитывать детей.

— Хорошо. Постараюсь.

Но кое-что я оставил-таки при себе. Я опасался, что внутри Полуночи есть тьма, которую она пока что успешно скрывает.

Я пошел прогуляться к руинам, думая, что найду там покой и уединение. Я перетасовывал в памяти недавние события, чувствуя, что упускаю нечто важное.

В руинах я не нашел ни тишины, ни покоя. Вместо голодных призраков там обнаружилось столько стервятников, сколько могло слететься со всей округи, и теперь они пировали на останках двух диких ослов и пожилой женщины, предсмертный взгляд которой не шел у меня из головы.

Что-то не сходилось и несколько недель спустя, когда мы вели переговоры с членами Магистрата Ржи, не желавшими платить нам за помощь в охлаждении хищнических настроений их ближайших соседей из Песчаника. Обе стороны уже наслушались изрядно приукрашенных баек про нашу службу Госпоже в былые времена.

То, что я, наконец, заметил, было подобно хорошему подзатыльнику — вечно нервный Ржавый отирался около Полуночи даже чаще, чем Дрозд. И Полночь мирилась с присутствием этого мудака поблизости.

Последний кусочек головоломки лег в нужное место. Ржавый больше не вел себя, как ублюдок.

После посещения Деревни Голодных Призраков он был сам не свой. По сути, он стал для Полуночи чем-то вроде дворняжки. А Полночь больше не держала на него зла.

Конечно, трудно было сказать то же самое о ее брате и оставшихся членах банды. Лунный Свет до сих пор имел на Ржавого зуб.

Члены Магистрата до момента заключения сделки почти с нами не торговались. Это подсказывало, что они попытаются нас надуть, когда будут спокойны насчет Песчаника. Мы все поняли. Ничего нового. Дурное время, дурные дела. Ну а пока суд да дело, мы могли передохнуть от странствий там, где никто нас не знал.

Я устроил госпиталь в самом настоящем здании. Мороки было немного: несколько порезов, пяток царапин да симулянты, пытающиеся отлынивать от работы.

Закончив дела, я попросил Полночь:

— Притащи-ка сюда Ржавого. Хочу его осмотреть.

Она очаровательно надулась, выказывая неудовольствие:

— Дрозд сказал, что у него какие-то проблемы с животом. Так что, да. Тебе стоит на него взглянуть. — и удалилась.

Я ждал, попутно оценивая свою новую нору. Она являлась частью небольшой казармы. Похоже, эту зиму я проведу в тепле и сытости. Что ж, скрестим пальцы. Давайте повоюем с Песчаником подольше.

Приперся Ржавый. Дерганый, бледный Ржавый с мокрыми глазами — похоже, он не слишком рад был оказаться рядом с отрядными коновалами.

Я сказал:

— Сюда садись.

— Что не так?

— Я кое-что заметил...

И я разъяснил суть своей профессиональной заинтересованности.

Где же Полночь? В приемной слышался голос Дрозда. Возможно, она торчала там с ним.

Ржавый подрасслабился. Ничего особенного, ага. У него просто живот болит. Может быть, он заработал язву? У его дяди когда-то была язва. Дядя иной раз блевал кровью.

Я сел около Ржавого, положил руки ему на плечи, наклонился и шепнул:

— Я знаю, что ты здесь. И все остальные тоже знают.

Ржавый забился в корчах.

Голодный призрак овладел им лишь частично. Надо бы перечитать здешние книги. Наверняка существовал ритуал изгнания, который мог бы спасти парня, хотя одержимый Ржавый был куда лучше настоящего Ржавого, даже когда тот вел себя прилично.

Я больше никогда не видел Преследующую Полночь. Она, Лунный Свет и их приятели исчезли с лица земли. В городе это несложно устроить. Душечка не позволила мне тратить силы на поиски того, кто не желал быть найденным. Душечка хотела быть для нас единственной принцессой. Впридачу, на повестке дня стояли наши наемничьи делишки.

Разборки с ребятами из Песчаника закончились для последних плачевно. С обеих сторон выступили потасканные бойцы отвратительной выучки под командованием обрюзгших стариков, получивших свои звания по праву благородного рождения. Но с нами были Молчун, Гоблин и Одноглазый, чтобы склонить чашу весов в нужную сторону.

Ржавый исчез через неделю после побега Полуночи. Дрозд, хоть и не смылся вместе с ним, едва не сошел с ума от беспокойства. Остальным было плевать. Ржавый таскал в себе голодного призрака, который никуда не денется, пока не найдет нового пристанища. Все негласно решили, что дела должны идти своим чередом.

Одной прекрасной зимней ночью наполовину оправившаяся Шепот прибыла в Рожь, чтобы донести до Магистрата распоряжение Госпожи относительно Черного Отряда. Ребята из Магистрата были со всем согласны, но не успели осуществить ни одного из данных ими обещаний — умница Одноглазый следил за всеми шишками Ржи через ручных крыс-шпионов.

Мы даже почти ничего не разрушили, когда отступали, чувствуя приятную тяжесть в карманах.

Последнюю весть о Ржавом я получил, когда мы зачистили восточные ворота. Его истерзанный труп нашли под слоем ила у берега реки, которая протекала через Рожь. Крысы и раки славно над ним потрудились, но это не составило бы и десятой части тех увечий, который ему нанесли, прежде чем вышвырнуть в воду.

С этого момента я еще сильнее стал опасаться сладкой, прелестной малышки по имени Преследующая Полночь.

Новый темный замок и зловещие армии? Очень может быть.




Качать тут:

epub pdf rtf txt

Панамку для мнэээ... огурцов приготовила.

 Рита_Скиттер и  krys — спасибо за помощь, братья

@темы: перевод, Черный Отряд

---

Костоглоды живут здесь

[imirel]

Тема для завербованных в фанатский перевод "Bone Eaters".

Собственно, сабж.

Внимание! Не желающим вляпаться в спойлеры лучше не забредать

UPD 14.06.16: Основная часть работы ЗАКОНЧЕНА Уходим в режим чистки и бетинга. Stay tuned

UPD 15.06.16: Бета-версия перевода выложена здесь: тыц. Предложения, пожелания, исправления - велкам. У меня уже глаза в кучку)

запись создана: 11.06.2016 в 18:15

@темы: переводы, организационное

---

Вечный покой

[imirel]

Автор - imirel
Основные персонажи: Гоблин и Одноглазый
Рейтинг: G
Жанры: Юмор, AU
Размер: Драббл
Публикации на других ресурсах: Ficbook
Саммари: Небольшая шутка про заклятых друзей. Автор верит, что и на том свете эти двое будут пить друг другу кровь (и не только)

Гунниты верят в Колесо Воплощений, которое оборачивается бесконечно, вовлекая души в круговорот рождений и смертей, и смерть для них — лишь шаг в новую жизнь, такую, какую человек заслужил мыслями и поступками. Веднаиты считают, что душа после смерти навсегда покидает пределы Вселенной, а потому смерть для них есть пустота. На севере никто, кажется, и не задумывается о том, что увидит после смерти — в ином случае люди не вели бы себя настолько по-скотски. Хотя, даже распоследний оборванец, живущий в лачуге за Выгородкой Арчи наверняка во что-то да верит.

Но, как водится, на самом деле все обстоит немного иначе.

— Какое это небо, мать вашу?!

Провожатый невольно поморщился. Коротышка, больше похожий на престарелую жабу, чем на только что умиротворенную человеческую сущность, топал ногами и брызгал слюной — ну или что там у душ вместо слюны?

— Третье, — Провожатый почесал в затылке. — Недовольны своим местом? Третье Небо — это, смею заметить, еще не настолько плохо. Условия у нас приличные, почти светло, относительно тепло, уровень Вечного Покоя — сто двадцать единиц из двухсот возможных. Поверьте, многие с нижних этажей были бы счастливы оказаться на вашем месте.

— Где Одноглазый, крыса ты бестелесная? — не унимался карлик. — Этот протухший валенок что, выше меня забрался?

— Мы не сообщаем о других вознесшихся, — апатично ответил Провожатый. — Если только вы — не близкий родственник, супруг или…

— Говори, где эта старая обезьяна! Супруг? Родственник?! Да он… он… он — мой самый заклятый друг и любимый враг, вот кто он! Падла кривоногая!

Провожатый закатил прозрачные голубые белки сияющих глаз. Еще один сейчас будет орать про “особые случаи”. Инструкция по обращению с вознесшимися толковала подобные казусы весьма размыто, а потому Провожатые, на самом деле обладающие знаниями обо всех, кто когда-либо вступал в пределы Вечного Небесного храма, зачастую сообщали особенно рьяным, где и как обустроились близкие им души.

Покопавшись долю секунды в бесконечной памяти, Провожатый изрек:

— Пятое небо, Средние пределы.

Невзирая на то, что коротышка был уже мертв, он побледнел, а потом покраснел так, будто его вот-вот хватит удар.

— Пятое? Вот ублюдок… Вот хренов собачий глист! На два неба выше меня ускакал со своей клюкой, посмотрите на него!

— Споры относительно положения разбирают Старшие Хранители, — на всякий случай отметил Провожатый. — Я всего лишь Провожатый, призванный препроводить вас на должное место.

— Так сделай свою поросячью работу, проводи меня к этому вашему Хранителю! — взвигнул коротышка и потряс кулачками. — Этот старый ослиный хер не дождется, чтобы я торчал на два уровня ниже его.

— Идемте, — вздохнул Провожатый.

Это было неотъемлемым правом души — доказать, что она достойна более высокого уровня умиротворения.

Доставив коротышку, который всю дорогу что-то злобно бубнил себе под нос, в чертоги Старших Хранителей, Провожатый присел на обочину вымощенной облачными кирпичами тропинки и устало потер высокий голый лоб семипалой ладонью. Не будь он бессмертным, он бы сказал, что мелкий колдунишка высосал из него половину жизни. Ничего. Пока тот, кто носил земное имя “Гоблин”, препирался с Хранителями, Провожатый мог немного побыть в покое.

Как ни странно, работа у него была очень нервной.

Коротышка вылетел из дверей Чертогов, довольно растянув физиономию в лягушачьей улыбке. В руке он сжимал белоснежный свиток с золотой печатью. Провожатый почему-то ни мгновения не сомневался, что Хранители пойдут новоприбывшему на встречу.

Исключительно ради того, чтобы поскорее от него отделаться.

— И снова здравствуйте, — радостно изрек Гоблин. — Ну что, как там тебя, веди!

— На Пятое небо? — флегматично осведомился Провожатый, поднимаясь. На самом деле, он уже знал, все, что было нужно. В памяти Провожатых было записано и прошлое, и настоящее, и даже будущее.

— А то! — коротышка потряс свитком где-то в районе пояса Провожатого. — Веди, говорю. Этот гнилой обмылок слишком уж долго от меня отдыхает.

Они пошли вверх по длинной извилистой винтовой лестнице, и на клубах тумана, ее окружавших, проявлялись картины того, почему прибывший на Третье небо удостоился места на Пятом — как торжество справедливости и напоминание о его благих деяниях, не учтенных при первичном распределении (такое в Небесном храме бывало, и иногда, как и в любом бюрократическом заведении — случалось по причине банальной ошибки). Вот Удостоенный, по локоть в крови, не прерываясь на сон, помогает лечить раненых на Лестнице Слез. Вот он, язвительно усмехаясь, посылает потоки враждебной магии против врагов, готовых настичь его друзей и жестоко расправиться с ними. Конечно, с одной стороны, это было не слишком хорошо, но покуда родственники врагов не подали апелляцию… Все ведь относительно, так? Вот он очищает воду, набранную из мерзкой илистой реки, полной крокодилов, чтобы никто из Отряда не подхватил холеру. Вот обманным маневром уводит за собой вражеское войско, готовое ударить в неподготовленный тыл его собратьев. Провожатый и так все это знал, а потому картины быстро ему наскучили. Удостоенный же довольно разглядывал их, карабкаясь вверх по кажущейся бесконечной лестнице.

Наконец, двери Пятых небес отворились. Провожатый передал Удостоенного коллеге с Пятого неба и отправился восвояси.

Не прошло и пары космических минут, как с Пятого неба, нарушая благостную тишину Храма Небес, понеслись счастливые вопли:

— Ты думал, спрячешься от меня здесь, чучело фазанье? Где твоя гребаная шляпа? Не дали пронести из-за превышения допустимого количества блох?

— Это тебя надо спросить, где моя любимая шляпа, рожа крокодилья! И Копье! Где мое Копье?

— В жопе у Кины твое драгоценное Копье! Если хочешь — подними свою морщинистую задницу и забери назад. Что? Не можешь?

— Не хочу! Это ты, в конце концов, приперся на Пятое небо, а не я спустился к тебе на Третье. Что, сочли недостойным? Это все из-за того, что ты мне в похлебку ужат подпускал, не иначе!

— Это были иллюзорные ужата, да только ты одним глазом не разглядел. А похлебка была дерьмовой. Я, может, не хотел, чтобы ты ее жрал!

— Это была похлебка Готы, ботало ты коровье! Не смей оскорблять ее готовку…

Провожатый вздохнул с облегчением.

Как же прекрасно, что это отныне будет происходить на Пятом небе, а не на Третьем. Хорошо, что на этот раз он решился пойти на снисхождение.

Все ведь к лучшему в бесконечности Вселенной, верно?

@темы: Гоблин, фанфик, Одноглазый

---

Лиза Делла Бовок как бы интересуется...

[Хранитель Анналов]

Вторник - отличный день для поиска смысла жизни.

Чем хотите заняться, солдаты?

Вопрос: Я хочу...

1. Убить Хромого		2	(13.33%)
2. Выпить самогона		5	(33.33%)
3. Спасти мир		0	(0%)
4. Похерить мир		1	(6.67%)
5. В отпуск на Равнину Страха		2	(13.33%)
6. Вариант для Душелова, которая хочет ВСЕ и ПОБОЛЬШЕ		5	(33.33%)
7. У меня есть свое предложение - накарябаю на стене		0	(0%)
Всего:		15 Всего проголосовало: 9

@темы: опрос, болталка, Лиза Бовок, Форвалака

---

[Хранитель Анналов]

"На мгновение Ворон впал в панику, заметался. И осознал, что конечности почти не подчиняются ему. Он запаниковал еще сильнее, но потом все же взял себя в руки. Извиваясь, он выбрался из-под снежной кучи, а затем очень осторожно поднялся на ноги. Почувствовав себя чуть лучше, Ворон соскреб с лица смерзшуюся кровь. Да уж, ублюдок въехал ему от всей души. Против своей воли он почти восхищался этими ребятами, с такой яростью сражавшимися против целого мира.
Путь наверх по откосу рва оказался тягостным, мучительным. Но вот Ворон добрался до верха и выпрямился, покачиваясь на ватных ногах, почти теряя сознание от грызущей боли в бедре. Обстановка в городе изменилась. В небе он увидел воздушных китов, а в той стороне, где была крепостная стена, заметил полыхание колдовских огней.
Значит, Хромой уже здесь. А Душечка сейчас в центре событий. И при этом его нет рядом.
Она наверняка подумала, что он опять сбежал".

Вопрос: Эх, Ворон-Ворон... Я б его...

1. Прибил		1	(4.17%)
2. Уполз		0	(0%)
3. Простил Душечкой		4	(16.67%)
4. Отправил домой, к детям		2	(8.33%)
5. Я - Филодендрон Кейс, и этот пьяница у меня вот уже где!		5	(20.83%)
6. Свой вариант напишу в комменты		0	(0%)
7. Прибил		1	(4.17%)
8. Уполз		0	(0%)
9. Простил Душечкой		4	(16.67%)
10. Отправил домой, к детям		2	(8.33%)
11. Я - Филодендрон Кейс, и этот пьяница у меня вот уже где!		5	(20.83%)
12. Свой вариант напишу в комменты		0	(0%)
Всего:		24

@темы: Ворон, арт, Серебряный Клин, цитаты, воскресная читка

---

[krys]

Рассказ "Smelling danger"
Отряд находится на службе у Госпожи и расквартирован в Алоэ, где чуть раньше происходило описанное в "Стремнине Эльбе". Подчиняются непосредственно Шепот, но та в главной ставке и далеко. А проблемы - вот они, уже тут. Ею же и присланы.
Оба рассказа войдут в роман "Port of shadows".

Скачать: epub fb2 pdf docx rtf txt

Читать

Smelling Danger

THE CAPTAIN WAS suffering one of his random infatuations with training and order. The Dark Horse was almost empty. Long days left men too tired to come relax. Markeg Zhorab met me, scowling. I showed him a coin. I had an edge on the troops. They were healthy, lately, except for an odd fungus going round.
Tavern business was so feeble Goblin and Otto were playing tonk three-handed with a kid called Sharps. Sharps was one of the recruits whose need for training had set the Captain off. Sharps being in the tavern instead of learning his trade suggested that he would not last.
Zhorab brought my beer. He took my money. I settled into a chair.
"I'm in."
Goblin asked, "You slither out on your belly?" He dealt. And buried me in a pathetic mess.
"I got nothing to do."
"You would have if you bothered to turn up at the free clinic."
Otto observed, "There's always something you can improve." Making mock of the Captain.
"I see you skating yourself."
"I'm teaching young Sharps the nuances of urban intelligence work."
"And your excuse?" I asked Goblin, kissing a fresh hand hopefully.
"I'm like you. I've got nothing to do."
"The standard state of affairs with him," I told Sharps. "To hear him tell. Goblin. I thought you had an apprentice to train."
"The Third? The Old Man sent him and One-Eye out on another livestock census."
Otto said, "The Captain has had a hard-on for One-Eye ever since the Limper was here. How did the little shit piss him off?"
I said, "You remember. You was there. He pulled a One-Eye. He tried to take over the op so he could scam some cash. If we'd gone along we'd all be taking a dirt nap now. That's what he did."
Goblin said, "Don't get all hot, Croaker. It came out all right We ended up looking sweet to your honey."
I deflected talk from the Lady. "That isn't the problem. The problem is the same as it always is. One-Eye never learns."
Goblin used his soothing voice. "Your deal, Croaker."
I dealt. "This is more like it. I need to be permanent dealer."

—O—

"CROAKER." GENTLY OVER my right shoulder, from a man who had fallen out of a tall ugly tree and had hit every branch on the way down.
"Candy?" Why was the number three man of the Company in a dive like the Dark Horse?
"The Captain requests the grace of some of your precious time."
I exchanged looks with Goblin. Otto and Sharps had turned away in hopes of going unrecognized.
For Candy to catch up this quick meant he had left the compound before I'd gotten halfway to the Dark Horse.
I gathered my winnings, passed the deck to Goblin. Headed for the street, I asked, "What's up?"
"You'll find out." Candy did not speak again.
Native building materials were limited, other than a plentiful supply of clay-rich dirt that made a good mud brick. The compound wall, that the Captain wanted heightened and thickened, and every building wall inside, was adobe. Beautiful to those who favored brown.
A hot breeze blew strong enough to toss leaves and dust around and kick up spin devils. One baby whirlwind danced in front of the Admin building. I asked Candy, "Does that look natural?"
"No. And it was there when I left to get you. But Silent says its harmless."
The spin devil chose that instant to race off across the parade ground. It fell apart before it got a hundred feet.
The Old Man waited behind the massive, crude table he used for a desk. He gestured at a chair facing him.
I sat. We were alone except for Candy. Candy did a fast fade.
The Captain was a bear of a man, none of him gone to fat. Nobody recalls why he was elected. He has been good as Captain. He has kept most of us alive.
He leaned back in a chair as crude as his table, made a steeple with his fingers in front of his mouth. He stared. All part of the routine.
I asked, "What’s up?"
"Have Goblin and One-Eye seemed odd, lately?"
"How could anyone tell?"
"An excellent point. But the question stands. Think."
I did. And my answer stood, too. "Unless you count One-Eye developing an honest streak." The little black wizard had not gotten caught cheating at cards, or indulging in black market schemes, for weeks.
"I count it. An honest One-Eye is a One-Eye up to something. He doesn't want to attract attention."
"Sir?" He had me nervous. Once he takes official notice of anything that means he sees a problem in need of addressing.
"I'm thinking back to the Limper's visit. Recall that?"
"I could forget? I'm still trying to get the stains out of my small clothes. But we found the woman for the Lady before he messed us up."
"You men were clever. You managed that slickly. But the truth found its way back to me. Think it might get back to the Limper, too?"
"No way. Who would tell him?"
"He has no friends here. That's true. But that isn't the point. He wouldn't need to be told. He'd know. The information was inherent in your blackmail plan."
"Oh." And I knew who had ratted to the Old Man. Me. I put everything into these Annals. He does look in occasionally.
"Focus. Goblin and One-Eye. Limper took them away. They were gone two days. We forget that."
Not me. Nor Goblin, once I proved that part of his life was missing. He had no recollections of those two days, though.
"Watch them, Croaker. Though with the Limper involved anything could be a diversion. Pass the word. Somebody should be eye-balling them every second."
"They'll figure it out. It'll piss them off."
"I don't care. Maybe they'll behave. Go on. Get out."
I got, lost in wonder. That was an epic conversation for the Captain. What was he up to? Was he really worried about those idiots? Or was he trying to ramp their paranoia, hoping they would keep their chaotic tendencies in check?
We had been in Aloe a long time. One-Eye was the sort who might stir shit just because he was bored.
Then I got it. The Captain made the point but I missed it. One- Eye was not behaving like One-Eye. And that started right after the Limper's flying carpet vanished over the western horizon.
Hagop fell in beside me as I headed back to town. I asked, "You skating out of work?"
"I noticed you never stopped at the infirmary."
The notion had not occurred to me.
"You might have fifteen guys lined up."
"To get out of work, maybe."
"Guys have been complaining about feeling dizzy."
"Not to me. All I see is purple fungus, crabs, or clap. Only no crabs or clap anymore. Those temple girls are cleaner than Elmo's mom. Anybody does come up with the crabs or clap, I'll just let them scratch and squeal when they need to piss."
"That's what sets you apart, Croaker. Your boundless empathy."

—O—

THERE WAS SOMETHING wrong. Something strange in the air.
Hagop felt it, too. "Is this Aloe? Where is everybody?'
There were few people in the street. The wind was rising, hot, and dirty. A dead weed, uprooted, rolled with it.
I slowed, hand on my knife, thinking wishful thoughts of weapons with a bigger bite. Hagop drifted out to my right, denying the cluster target. He drew his knife, too.
Another weed bounded in from my left, flying up to chest level. I stabbed it twice, then felt stupid. But I did not relax.
The wind went away. The weeds stopped rolling. A half dozen spin devils formed, then collapsed.
"I don't care what Silent says, that's spooky."
Hagop grunted. He was fight-ready, not thinking.
I grumbled, "There's something off. I'm worried."
"Your problem is you don't believe in Aloe."
Right. Aloe was too damned nice. The people were not determined to kill me first chance they got. They were genuinely grateful when I fixed their kids. They appreciated the peace we brought and the justice we enforced. They reported villainy when they discovered it.
The Captain had men helping with agriculture and civil engineering, not just to win the people over but because busy soldiers get into less mischief.
I confessed, "You're right. The longer this goes on, and the longer the Lady holds off dropping us in the shit, the more I'm sure the big ugly is crawling up behind me. I'm seeing things out of the corners of my eyes." I watched a spin devil cross ahead of us, then fall apart.
Hagop paid it no heed. "Fifty yards and you'll be safe, Croaker."
There it was. The Dark Horse. Almost close enough to touch. And us alone outside... Not really. I did see people when I relaxed and looked.
We hit the door to the tavern. Doom had stayed its hand again. It would gnaw my bones some other day.
"I need a hobby, Hagop."

—O—

NEITHER GOBLIN NOR One-Eye were inside. Our third wizard, Silent, was. He was in the tonk game in my usual spot. Hagop's buddy Otto had his usual seat. So did Elmo. Several soldiers watched. "Shirking, Sergeant?" I asked Elmo.
"Damned straight. The Old Man is out of his fucking mind lately."
"Could be this town is getting to him, too."
"Too?"
Hagop said, "Croaker's got the heebie-jeebies because Aloe is pieceful and friendly."
"He is a gift horse mouth-looker kind of guy," Elmo said.
Corey had the cheat seat usually occupied by One-Eye. "I'm tired of losing. Take my place, Croaker."
I must have looked troubled. Silent signed his willingness to move.
I confessed, "I'm going nuts thinking something bad has to happen. It's to where I'm wishing it would instead of piling up the awful nothing."
Elmo said, "He's lost it. He's speaking in tongues."
Otto said, "You think too fucking much, Croaker."
Elmo agreed. "It's all that education. So. What did the Old Man want?"
"He's worried about Goblin and One-Eye. He thinks the Limper did something to them."
Elmo asked, "He mention any messages from out west?"
"No." The Tower would communicate through Goblin if it was an emergency or by airborne courier if it was routine. We had not seen a flying carpet since the Limper left.
"How about from army headquarters?"
That was closer. Messages came by mounted courier.
"No. He didn't say anything about messages. Don't go calling something down on us. Let them forget we're out here."
Silent gave that sentiment a thumbs up. Then he dealt me a hand that failed to qualify as a foot.
The deck moved around the table. Pots came and went. There was little table talk.
Elmo said, "If I was the Lady and wanted to get a secret message to the Captain, I wouldn't send it through Whisper's camp."
"You know something?"
"Just brainstorming."
We all turned to Silent. Not pleased to be on the spot, he signed, Smelling danger.
I grumbled, "Why didn't I figure that?"
"Calm down," Elmo said. "Sit. It's your deal." He tipped a finger toward the door.
Goblin had arrived.

—O—

THE LITTLE WIZARD looked more like a toad than ever, crouching between Otto and Elmo. He said, "Big storm coming in from the north."
Otto said, "Weather coming in would explain why everything feels strange today."
"North?" Elmo asked. "That don't sound right. Sharps. Storms come down from the north, this time of year?"
"About once every five years. They're bad when they do."
Goblin repeated himself. "Big storm coming. Croaker, I got a sore I need you to check out."
"Now?" I was trying to drink beer, eat fried chicken, and not ruin the cards with greasy fingers.
"I'll bring it to sick call. I'm letting you know so you'll show up."
Elmo and Otto thought that was hilarious.
"I'm the hardest working man in this outfit."
"Definitely in the top six hundred and fifty," Elmo admitted. "How about you stop whining, quit eating, and play?"
The cards goddess spurned me again. "You want my seat, Goblin?"
He made a noncommittal noise. He looked troubled. Was he in pain?
This might not be good.
Goblin was older than stone. He might have something really ugly.
I asked, "You all right?"
"I am now. But there's a storm coming in from the north."
Otto told me, "Pick up them cards, Croaker. Let us skin you while the skinning is good."

—O—

I OPENED THE infirmary after breakfast. The air was heavy, humid, and still. It would be a day when nobody felt good, tempers would be short, and it would be hard to get anything done. In time, though, a hard wind came down from the north.
Three men showed for sick call, all legit. Two sported patches of purplish velvet something on their legs. I saw new cases most every day. The men did not know how they got it, it itched, and most reported having had dizzy spells a day or two before the purple developed. A fifty-fifty mixture of salt and borax, both common locally, cleared the stuff in three treatments.
It was not just a Company problem. The fungus was new to Aloe's physicians, too. It was not dangerous. There were no re-infections.
Goblin showed when I was about to give up on him. He was not comfortable, which was odd. I had been treating him for years. He had no reason to go maidenly.
"You do something you know better than to do?"
"I don't know... I think something might've been done to me."
"You said you have a sore."
He started muttering, two voices talking about him in the third person. I interrupted. "Runt. Can the silly shit. Get undressed."
He shut up. He stripped. The pasty, doughy result would bring no maidens running.
The sore was on his paunch several inches to the right of his belly button. It was an inch and a half across, round, suppurating, and stinky, though it did not smell of gangrene. It made a tricolor target. The outer ring was the hot scarlet of blood poisoning. That faded to black. A three-eighths inch dot in the center was a puddle of pus.
"How long you been letting this slide?"
"A while. It started out like a pimple. I popped it. It came back. Now it's like this."
"Might be a spider bite." There were some nasty fiddlebacks out in the bush. "I'll clean it out and run a test. You try any sorcery?
"Slowed it down. Made it stop itching. That's all."
"Climb up here." I stretched him out on a table and got busy with a scalpel. I cleared the pus and dead flesh. I treated the hole with distilled spirits. One ounce for the outside of the man, two for his soul. Goblin yelled a lot. I gave him another two ounces for the inner man, then put sulfur and sulfur acid into the wound. I followed that with a water flush. I was about to stuff the hole with fresh lichen when I spotted a black grain down deep in the meat.
"Hang on. I found something." I went after it with scalpel and tweezers, sure it was the cause of his trouble.
I finished him up, bandages and all, and added two more ounces of medicinal spirits. "Sit up. Look at this. It was in the sore."
He scowled. "Don't look like much."
"You been somewhere where you could get stuck with a thorn or a splinter?"
"I never had a splinter fester like that. Give me one of them little bottles to put it in."
"I want you back in the morning. Meantime, find out what that is. Think about did it start when you were off with the Limper."
He gave me the hard eye. "What's going on?"
"The Captain's got you and One-Eye on the suspect list."
"The Limper thing."
"Yes. Mainly One-Eye, though. He's the one acting weird."
"He is?"
"He's stopped cheating."
"Shee-it! You're right. He hasn't tried to... His last dumbfuck idea was that freelance raid on the Temple of Occupoa. Damn! I'm starting to feel the medicine. We need to tie the little shit down and hypnotize him."
"That's an idea." I considered taking Goblin to the Dark Horse so Silent could work on him but the weather demurred.
The north wind was fierce. The sky grumbled in the distance. The air had an electric feel.
Goblin said, "I'll go sleep the storm off." He swiped a long pull of medicine.
"I might prescribe some spirits and a nap for myself."

—O—

THE SKY LORDS engaged in a savage brawl. The door and shutters rattled furiously. Rain slammed the infirmary. Water came in under the door. Major repairs would be needed. The roof leaked and mud brick walls weather fast once the stucco comes off.
Still, encouraged by self-medication, I considered visiting the Dark Horse.
The Captain flew inside behind a wild swing of the door. He grabbed hold and strained to force it shut. I went to help.
Hailstones bounded in, some an inch in diameter. They stung.
The Old Man treated himself to an uncharacteristic oath. Then "What the hell? This isn't summer weather."
"Locals say it happens once every five years. Goblin started predicting it yesterday."
"And how did he know?"
"I don't know, boss. I do think that this isn't as bad as it can get."
A jaundiced eye. "It'll take a month to fix what's busted already."
"You wanted something?"
"Two somethings. A report on Goblin. And treatment for the purple stuff." He hoisted his right trouser leg. "It came on fast. I had an itch last night. I got this now."
"Take the pants off."
He complied. "About Goblin. What was it?"
"I thought a spider bite. When I cleaned it out I found a little black something. Maybe a splinter. Maybe a thorn. He's going to examine it. Up on the table. Don"t move while the paste is drying. You suffer any dizzy spells lately?"
"Yes. Why?"
"That's the only thing people with the purple have in common."
"They get it in town, too?"
"They do. They use this same treatment."
"That feels good. The itching is gone."
A savage thunder battle broke out. The building shook. Hailstones pounded the roof. New leaks developed.
The Captain grumbled, "All this, and flash floods to come. Not good. I'll call One-Eye in. Give him a complete physical. Understood?
"No. Am I looking for something?"
"You'll know it when you see it. If it's there."
The air was saturated. The poultice on the Captain's leg was not drying. He sat up, pressed a finger into the paste. "We're being inundared with distractions."
More thunder. Blinding shards of light got in around the shutters. A downpour of legendary violence followed.

—O—

MUD WAS EVERYWHERE. Water concealed the horizontal kind, rippling in the wind. Every structure in the compound had a melted look. Those not included in the recent improvement campaign were no longer habitable.
The wind remained strong but had turned dry. That helped some.
Nobody had been killed, Company or in town. Injuries were few. Property damage was terrible. People worked feverishly to save what they could.
The folk of Aloe insisted that their gods had protected them. They claimed that past storms had been much less benign.
One-Eye came back looking like death warmed over. He had left the Third with a pig farmer, unable to travel. The Third had been caught in the open during a hailstorm. He had been hammered badly.
The ugly little black man with the filthy black hat got dragged to the infirmary, struggling. He screamed and swore that he did not need to see me.
My shop had gotten rehabilitated immediately after the mess hall.
"Get naked, One-Eye."
"Croaker? What the hell? No fucking way!"
"Gentlemen, help our brother shed his apparel. Be sure to wash your hands afterward." One-Eye was not fastidious. He wore clothes till they rotted off, or till he stole something he considered fetching. What he wore now would be dangerously infested.
Candy took that beaten old hat. One-Eye tried to groin-kick him. Candy drove a fist into his gut.
One-Eye screamed like a little girl thrown into a fire. Everything stopped. One-Eye collapsed.
Damn! "Gentlemen, please continue."
They finished. They took care not to hurt One-Eye any more. He was careful not to provoke anyone else.
Goblin turned up. He might be useful. "Stand by, runt. Candy, I need him on the table."
The men hoisted One-Eye and stretched him out.
"Gods," somebody muttered.
Because of One-Eye's purple legs? Or the smell? Candy's punch had knocked a crusty bandage off a nasty wound.
"We have to knock him out before I can do anything. Goblin?"
"I got nothing better than you."
I told him what to bring me, mixed in a sweet fig wine. Meantime, One-Eye got his breath and attitude back. We had to make him drink.
Eventually, Goblin declared, "He's under."
"The rest of you guys can go. He'll be out for hours. He won't feel like scrapping when he wakes up."
Candy and crew departed. Somebody wondered why we didn't burn One-Eye's hat and clothes. Entire tribes of creepy-crawlies would be living in there. "Too much," I said. "Just wash them."
The Captain turned up. He had mud all over. He had been out working like everybody else. "What have you got, Croaker?"
"The worst case of purple yet. Both legs, ankles to mid thigh, all the way around. It's turning green and gray where it's been there the longest. He wanted to keep it secret."
"The original case?"
"That's my guess. I'm tempted to let him be so I can see the disease's full course." I scraped graying mold to see what lay beneath.
"And the belly wound?"
"Like Goblin's but farther inboard and farther gone. It looks and smells the same. He'll be a while healing."
"He didn't treat himself."
That was actually a question. One-Eye was my backup as physician. He should have taken better care of himself.
"We'll ask when he comes around."
"Deal with him, Croaker. Goblin and I will be in the corner having a word."
Ouch! Poor Goblin.
I got out more little bottles. I put pus in one and purple scrapings in others. I cleaned One-Eye's wound. I found another something that looked like a bit of thorn. "Here we go. Same thing."
The meeting of the minds took a sabbatical. Goblin was grateful. He looked like an eight-year-old saved from having to go cut a switch. The Captain studied One-Eyes wound. "Can you keep that from going bad?"
"I can. If One-Eye takes care of himself."
The Captain told Goblin, "If he croaks you go in the same hole he does." He stalked out.
I looked at Goblin. "Wow."
"Got pretty intense."
"Yes?"
"The man needs to get a sense of humor."
"He needs a life without hassles like you and One-Eye. He had a sense of humor, once upon a time." That won me no love. "You get anything from that thing I took out of you?"
"It was a spider fang. Venomous. But not a fiddleback. The festering is a diversion. The fang's mission was to carry a spell into my guts. You ruined that when you convinced me that I was missing for two days. It still went on poisoning me till you pulled it out, though."
"That adds up, sort of. To a sorcerer. Was the spell supposed to make you do something?"
"I don't know. We can ask One-Eye. He had the full effect for a whole lot longer."
There was that dim hope. I had a feeling we were caught inside a puppet show.
"Goblin, if you was seeing this with a neutral eye would you say it was Limper's style?" In the past the Limper had been a get a bigger hammer kind of problem solver. This seemed too complicated.
"What do we really know about him? Not much. But who else stands to profit? Nobody since the Battle at Charm. Unless Whisper..." Uh-oh.
I harkened back to two people in a forest clearing years ago, when Raven and I ambushed and captured the great Rebel commander of the day, Whisper. Now Taken. Now the Lady's proconsul here in the east and our commanding general.
The other person there, then, had been a Taken trying to make a turncoat deal. The Limper. Who had suffered terribly for his treason.
Goblin said, "He might be that clever. We don't know what he hasn't shown us. We only know that he doesn't want to do anything the Lady will notice. Especially since we got hold of that rescript."
I grunted. One-Eye was set to go.
Goblin stuck with his theme. "We've never proven that the Limper is stupid, only that he's so powerful he doesn't need to be smart."
"Maybe." But I wondered.
Goblin growled, "Damn it, Croaker! There you go thinking too much again."

—O—

DAYS PASSED. WORK proceeded. The Old Man kept just two hundred men in to refurbish the compound. He seemed unusually edgy. He did not get enough sleep. Some men, me included, worked in town part time. The rest helped salvage livestock and crops and got fast growing stuff into the driest ground quickly so Company and Aloe alike would not face a hungry winter.
One-Eye did not waken for five days. Goblin kept him in a healing coma.
In normal times Goblin and One-Eye spend a lot of time making like they are deadly enemies but neither one can get by without the other.
I had an epiphany. A teensy one, but an epiphany nonetheless.
One-Eye always started their squabbles. They had not had a serious dust-up since the Limper left. That had been overlooked by everyone but the Captain.
Being a precious Company intellectual resource I indulge in manual labor only when I must. I do not operate shovels or mattocks. I felt for the blacksmiths, armorers, carpenters, and Silent. Silent was draining himself trying to make fields dry faster.
The purple loved the damp. I saw dozens of new cases.
That was true in town, too. We had to hustle to find enough borax.

—O—

I STAGGERED INTO the Dark Horse the evening of the sixth day of the cleanup. I had passed beyond exhaustion. I might never go back to the compound.
"Croaker?" Zhorab was surprised to see me. He had only one customer, himself. He sat at the bar in the light of one feeble lamp.
"Damn. I didn't think it would be this dead."
"Me neither. I thought people would come drown their sorrows. But they're all being civic-minded. Even me. I finish the day too exhausted to come back and pretend. What'll you have?" He oozed off his stool, eased behind the bar. "Beer, of course. With you guys it's always beer."
He drew a flagon. I put a coin down. He pushed it back. "No point." He topped up his own drink, returned to the customer side of the bar. "I blame you."
"Me? For what?"
"Not you personally. The Company. For all your energy and determination to make things right. Instead of busting their asses most folks here would rather drown their sorrows while shaking their fists at the gods."
"The gods help most those who help themselves."
"Right. I'm telling you, you guys set a bad example."
"Sorry about that, Markeg. I got to head out before I pass out."
"Hang on."
I hung, leaning on the bar, as a man struggled with his conscience. I let the battle run.
Markeg Zhorab, barkeep, had been something else, once upon a time. He was a big man with a lot of old scars. His yesterday and today were conflicted.
He had something to tell me. He would give it up, gendy, voluntarily, now, or later to men who would not be polite when they asked.
"You people have been good to me, Croaker. You've been good to Aloe. You've been good for Aloe."
"That's what we do. We're peacemakers. Bringers of order. Prosperity follows us."
"Some don't see that. Some don't want to see that." "Uhm?"
"They're stirring trouble because you arrested that temple girl."
"Really?" I had been surprised at the lack of outrage then. The girl had had no family. The indignation focused on our intrusion into a temple.
Zhorab said, "They want me to spy on you guys."
"Go ahead. If that helps keep you safe."
"Damn! You won't force me to be a double agent?"
Yes, Zhorab would be a double agent. But he would not know it. Every word he heard from now on would be designed for Rebel ears.
"We aren't worried. Anyone who looks can see what we're doing and why. The system goes back forever. It works."
Did I believe that? Some. Mostly I do not worry about that stuff.
Zhorag decided. "There's something else."

—0—

"BRING ME SOME sticks to hold my eyes open," I told Silent. "I'm surprised I stayed awake long enough to make it back." I exaggerated. Operating without sleep is a necessary skill for a soldier.
One-Eye was awake, more or less, shading toward less. I was standing by in case the little shit got overexcited.
I had told the Captain about my visit with Zhorab.
His one comment was, "We're on our own." Then he told me to watch One-Eye. I got the feeling that he considered my news good.
Silent and Goblin wanted to put One-Eye to sleep, but hypnotized. Silent had tried with Goblin before, with unsatisfactory results. They had better hopes for One-Eye.
Goblin whispered, "What was that with the Captain?"
"I came up with confirmation that the weird shit going on is all aimed at us. And we'll be on our own, dealing with it."
He pricked One-Eye with a pin. One-Eye did not respond. "Meaning?
"Whisper could be involved. Limper, too. A Rebel operator called Cannon Shear has been ordered to destroy us. He's actually been on the job since last fall. He's Whisper's cousin, which might interest them back at the Tower."
"You came up with all that where?"
"In town. Some folks hear all the scuttlebutt."
"Grain of salt?"
"A bucket of salt. But think about this. Where did you go for two days? What did you bring back? Limper was multi-tasking when he came out here before. He was following the Lady's orders, yeah, but he was working on us at the same time. He fixed you and One-Eye so we don't dare report through you. He'd know if we tried. Right?"
Goblin tested One-Eye. "Maybe.'
"Maybe his main reason for taking you off somewhere was so the rest of us would distrust you now. We have to honor the threat. But, looking at One-Eye, I'm sure there's more to it." If Company hygiene matched the Limper's abysmal standards the purple would have crippled us all by now.
"I see. I can't yell for mommy direct, we can't go through Whisper's headquarters, and there's no way to get a courier through to the Tower. You set, Silent?"
Silent nodded.
I said, "I think Whisper and Limper mean to let Cannon Shear be their revenge. They don't need to do anything. They can claim ignorance later because we never asked for help. After they eliminate Shear."
"Clever. Though it would mean that Whisper is in it deep. One fly in that ointment, though, Croaker. That rescript with the slurs to the Lady you swiped from Limper when he was here. He'll want that back, bad. It can take him down with us. One-Eye. Sweetheart. Wake up. You've just enjoyed a wonderful night's sleep."
I had tucked a copy of that damning rescript into the shirt of the girl that Limper had had to carry back to the Tower. The Lady might be watching him already. But I could not mention that while Goblin or One-Eye were suspect.
Both wizards signed for silence.
"Cannon Shear is headed our way. His initial strategy was to hit us while we were still scattered and confused by the storm."
The Rebel had expected the bad weather. This was the summer it was due. But they were more than a week late, now.
Goblin and Silent signed for silence. Who knew what ears might be listening?
Shear's force had not assembled when and where it should have. Zhorab did not know why. He reported severe confusion in the underground.
Unexpected shit can screw up the plans of the bad guys, too.
One-Eye's eye was open. He appeared rested, relaxed, amused, and ready to talk. His answers, though, were no more useful than Goblin's bad been.
Goblin kept after him from various angles. It did no good.
Goblin said, "More effort went into him than into me."
"Might have to do with perceived character. Maybe we should keep him under."
Silent signed something about the Third.
Goblin nodded, started whispering about spiders. One-Eye had no use for eight-leggers except to deploy as an affliction on someone else. Goblin signed to Silent, told me, "Let's go outside."
It was dark, the sky was clear, moonless, stars in a flood beyond calculation. Goblin whispered, "One-Eye will sense that I'm not there to protect him."
So. Silent would do something with imaginary spiders, going for a backside breakthrough.
"We're past where we might need you, Croaker. Go make love to your cot."
The Captain said, "Not so fast." Great. He was back and determined that I never sleep again.
"Sir?"
"Any headway with One-Eye?"
Goblin said. "No. We were about to..."
"Finish what you're doing, then shut it down. There's something more pressing. Croaker. You said this Cannon Shear is going to come at us from the north."
"Yes, sir. He's late."
"Goblin. Which one of you manages wildlife?"
"We all do, sir."
"Who does it best? Who can send a bird to find Croaker's fabulous Rebel army? I want to know, is it late because it was smashed by the storm, too?"
"You'll want Silent."
"Get him. Now."
"Right." Goblin ducked inside.
The Captain said, "It occurs to me that your witness, though telling you what he believed to be true, may have been deliberately misled."
Goblin let out a howl. The Captain and I rushed inside.
One-Eye had gotten a hand free. He had smacked Goblin. Now he was trying to work some kind of sorcery.
The Old Man punched him in the temple, stepped round so the little wizard could see who was taming him. Then he pressed a hand down on One-Eye's face so he could not breathe.
One-Eye faded into unconsciousness. The Captain said, "Bind him. Put a sack over his head. Stuff him in an empty pickle barrel with some brine still in. Croaker, help Goblin with that, then get some sleep. Silent, you're with me." And he was gone.
I wondered, "What got into him? He don't usually get involved."
Goblin opined that a pickle barrel might be good therapy.
We outfitted One-Eye with said barrel, hammered the top into place, then went off in search of our cots.

—O—

IT WAS MIDMORNING before I wakened with what felt like a hangover. I had thirty-some clients waiting at the infirmary. Fourteen had purple in its earliest stage. Word about One-Eye's legs was out. Rumor said we stuffed him into a pickle barrel to preserve him till we discovered a cure for the advanced form of the disease.
There were malingerers, men with bruises and scrapes, and two with bad colds. There was trench foot because of all the wet.
Orders came to assemble, to inspect weapons and commence combat drills. Scuttlebutt said the Old Man wanted a straight up, force to force engagement once he located Cannon Shear.
Not good. We had not seen one of those since the Battle at Charm. Fewer than half of today’s Company had seen that epic bloodletting.
Elmo was my last patient. He had a broken pinkie on his left hand. Something to do with a miscreant hammer. I asked what the Old Man was up to. "You got questions, Croaker, take them to him. All I know is we got today to get our shit together, then we’re headed for a badass brawl with a million crazed Rebels."
Master of understatement, the good sergeant. That should motivate the men to hone their blades extra sharp. They would need to cut down thirty or forty Rebels apiece.
There was a more subtle message for me. Need to know.
Sick call concluded, I went out to see what I could contribute. I should have stuck to the infirmary. I needed to get my show ready to hit the road. I had to have everything aboard the hospital wagons and secured before the order to make movement came.
Lots of things were happening at once, all in the open where any keen-eyed spy could see. Men drilled. Archers practiced, testing bows and strings. Wagons loaded. Farriers checked horseshoes. Teamsters checked harnesses, trees, brakes and traces. Wheelwrights and wain-wrights made sure the wagons were fit to roll. And a hundred men went on repairing the compound. They demolished wrecked buildings and used the salvage to strengthen the outer wall.
There were a lot of extra wagons. The Old Man had hired forty from town, with two teamsters to handle each. I am sure he counted on some of those men to be spies.
He materialized behind me. "You ready to go, Croaker?"
"Just about to get started, sir."
"Good. First thing you need to do is roll that pickle barrel into Admin. Park it beside your work table."
That would be the table where I am supposed to record these chronicles. Which I use maybe a quarter of the time. I prefer the privacy of the infirmary. The stuff over there was weeks behind. "Shit! I forgot the Annals over there! The storm..."
"They're fine. All sealed up, waterproof. Thank the clerks when you take the barrel in. You want to fuss, worry about the stuff you got here.

—O—

WE DID NOT gag One-Eye before we kegged him. He had unkind things to say as I rolled him over to Admin, stood the barrel up to walk it through the doorway, then tipped it and rolled it on into my corner. The little ingrate kept forgetting that it was me who saved him from having to slosh around in ten gallons of pickle juice. He might have drowned when I was rolling him.
One of the clerks asked, "How about you shove that under the table, out of the way?"
"It won't fit."
"Leave it laying down. Here. I'll help you."
He did. I stepped back. I hoped the Old Man knew what he was doing.
Predecessors had tried everything to tame One-Eye, with no success.
I did not feel bad for the little shit. He brought these things on himself.
"About my papers."
"Taken care of."
"But..." My work table was the usual mess.
"Sir, you need to prepare your wagons. The mounted vedettes are leaving now."
True. I did not have forever to get ready. "But..."
They practically gave me the bum's rush, moving me out of there.

—O—

A SOLDIER SHOVED inside the infirmary. He held the door. Two more followed with a litter. "Damn!" If I had to saw a leg off, or anything major, I would have to unpack again. "What's this?"
Silent and Goblin followed the stretcher bearers. The human toad explained, "The Third. We need him waked up so we can ask questions."
The soldiers made themselves scarce. They wanted nothing to do with what happened next. Wizardry would be involved. The stretcher was on the floor. I needed the patient on my examining table. "All right, boys. Time for heavy lifting. What's his problem?"
Goblin said, "Bad case of attempted suicide complicated by advanced stupidity and wanton disregard for personal hygiene."
I saw the slash marks on his wrists. They ran crosswise and were not deep. The blade had not been sharp. He had not been committed.
"Let's get him restrained."
While they handled that and I prepared smelling salts the Captain invited himself to the show. "Why didn't you strip him?" I frowned.
"You stripped One-Eye and Goblin."
I had had help in one case and cooperation in the other. "You're the boss. Untie him, guys." I pulled clothing off, had the Third tied down again.
I checked his outside. Other than a bad case of the purple and complementary fungi in several places, plus prime herds of livestock, I found nothing unusual. He smelled as bad as One-Eye had but did not have a similar wound.
The Captain asked, "Why did he cut himself?"
I handed over the smelling salts. "You can ask him in a minute." I cleaned and treated.
"Make sure he gets a bath when we're done here."
The Third responded to the salts. Sluggishly. The Old Man slapped his cheeks. "How many fingers, kid?"
"Free?"
"Close enough. Ask questions, gentlemen. Let me know what you get. I have to make sure the Lieutenant has the vanguard moving."
I muttered, "They're really doing it."
Goblin told me, "There's a rumor that Cannon Shear is a hoax. That this is all just an exercise."
"Yeah? I heard one about the Lady being on her way to help."
Goblin grinned at Silent. "Our little boy is maybe gonna get him some nooky."
"You're here to question the kid, runt."
"He's all touchy about it, too."
Sometimes they make me so mad. I missed half the questions. The thrust, though, had to do with what One-Eye was up to while he was out in the country.
I was not surprised to learn that he kept ditching the Third and skating out on doing the livestock inventories. He would have done that in the best of times. The man was bone lazy. He did only what he had to to get by.
The Third thought the runt might have been up to something this time but had no idea what. He knew only that One-Eye never stopped bitching about having to stay away from the compound.
"And that wasn't the usual stuff," the Third said, still groggy. "He didn't whine about missing out on women or drink, or even the tonk games. He just thought he belonged at the compound. But he always looked puzzled when I asked why."
"What about spin devils? I asked. And harvested baffled looks all I round. "You know, wind witches. Little baby whirlwinds."
"They wasn't any that I saw."
Silent shook his head, signed something. Goblin told me, "You only get those where the ground is bare and dry, Croaker. In a lot of direct sun. Not in pasture country. Nowhere now, till the world dries out."
So. Maybe Silent was right about them being harmless. I do get distracted by side issues.
"Do your worst."
Those two rascals worried the boy from nine different angles. An hour later they still had nothing useful. He did not know, or had been made not to know. In the end we had only what everybody always knows about One-Eye. He was up to something. Probably.
I got the Third all cleaned, treated, and bandaged. He would get to skate out of the coming campaign. A racket outside told me the main body was moving out. I had only minutes left. "So why did you try to kill yourself?"
The Third s face went blank, then pruned into a frown. "I didn't."
I lifted a wrist to show the ugly cut.
Goblin said, "The pig farmer said you did that. He admitted that he didn't actually see it happen, though."
A grim thought hung in the following silence.
One-Eye?
The muleteers on my wagons yelled at me to get my lard ass moving if I did not want to walk.

—0—

WE MADE A scant nine miles. Evening sick call produced a dozen customers, most with blisters. The Captain strolled through the camp, looking smug as he took reports. Once he visited my station everyone knew new physical fitness requirements would be on the way.
Interesting. The men were less worried about the coming fight than about possible fatigue marches later.
I blame the Old Man. He had them convinced that they were invincible. Of course, what was gospel to them leaked into the broad social environment. The locals believed it, too.
Their blisters treated and my body fed I figured I would see if Goblin had gotten anything more from the Third. I could not find him. The Old Man had him and Silent looking for Cannon Shear using owls. Then I had to go back to work.
A pioneer squad needed help. Five were injured, two of them on litters. "What happened?"
"We got into it with some wasps." The squad leader had a thick Hanfelder brogue.
I knelt beside a litter. The man there groaned. His face and hands were covered with sting welts. He could not open his eyes. I worried that he might have been blinded.
The man on the other litter was almost as bad.
"Did you beat the nest with sticks?"
The squad leader grumbled, "That idiot Marker dropped it." He said no more. He had received a warning look. They had been up to something.
I asked, "Paper wasps or bald-face hornets? Do you know?" Both made nests that hung from branches. Both were common. Both had nasty stings and a hair trigger temper. Bald-face hornets, sometimes mistaken for bumblebees, were the worst. They were vindictive. They would hunt you down.
Unlike bees, both nasty bugs could sting you over and over.
"Paper wasps."
"You were lucky, then. Bald-faces probably would have killed you.
The Captain stood a few yards away, considering the casualties, glowering. He disapproved of people getting hurt in the field. Not only would a sword fall out of the line, another man might have to stand down to care for him.
I treated the fools. The poultice I used was a cousin to that used for treating the purple. No new cases of that had been reported.
One choice left. Keep these men here or send them back. I looked up, meaning to ask the Captain. He was gone. And still no sign of Goblin or Silent. Elmo was hard at it being an infantry platoon seargent. There was no recreation going on. Men not on duty or asleep fixing gear or sharpening weapons.
I went back to my wagons. The genius waspnappers were gone.
I finished my chores, wrapped up in my blanket, fell asleep to the joyful singing of feasting mosquitoes. I needed to recruit some apprentices. I needed somebody to bark at when I was in a bad mood.

—O—

MORNING COMES EARLY in the field. Everyone was afoot, fed, packed, hitched, harnessed, and ready to roll by the time there was light enough to travel. I dealt with bruises and scrapes during the day. Nobody complained about dizziness or itching. Nobody fumbled a wasps' nest. We climbed a long hill covered by scruffy hardwoods. We descended the far slope, piled up at a rickety bridge for two hours while the engineers reinforced it. There was no point looking for a ford. The water was still high and in a hurry. The countryside, normally mostly brown this time of year, had turned exuberantly green.
We climbed a longer, less steep hill populated by small, scraggly groves and singleton oaks. This was grazing country. Several flocks were visible in the distance, along with other livestock. Initially, I supposed their herders were taking advantage of the new grass, but then realized that they were all headed toward the thicker woods.
Peasants were taking their wealth into hiding. And they were headed in our direction, away from their declared liberators. Interesting.
So. Cannon Shear was real. And he was ten days late for his appointment with destiny.
I had not been convinced before.
We make things up all the time and put them out so our enemies will worry.
The long far slope descended to a stream wider and deeper than the one we had crossed earlier. The pasture land boasted numerous limestone outcrops, brush-choked gullies and ravines, and small stands of scrub oaks not connected with denser woods out to left and right. Someone had tried to establish vineyards down slope but had given up. The view northward, beyond the river, was vast, a green plain featuring villages, satellite farming communes, and a lot more undulating pasture. In the extreme distance a dust cloud partially masked remote hills. It would take a large gang to create that.
Our officers knew what was expected. Men began digging in before I was done gawking. Clearly, need to know had not included the medical staff.
Candy came by with a map. He showed me where he wanted me to set up, behind a screen of trees to our left, on the ridgeline, not far from the road we would use if we had to run.
That map was finely detailed. It was not new. More proof that the medical staff was out of the loop.
Once my hospital was set up I went snooping.
The Captain had been way ahead of me. He had been ready for this. His chosen ground, with the trenches, pitfalls, tangle foot, sharp-ened stakes, and whatnot added, could not have been more favorable. The Rebel would have to start by coming at us across two bridges, one stone, the other rickety wood a half mile upstream.
The Old Man could not expect Cannon Shear to come straight at us, whatever his numerical advantage, could he?

—0—

I THINK WELL of my brain. I am smarter than most. It is embarrassing to have to admit that I charged into the wrong story at the beginning. While I obsessed about spin devils, common summer phenomena round Aloe, and worried incessantly about the purple, so easily treated, and about One-Eye, that clumsy bear we call the Captain lumbered down his own path, outthinking everybody.
The Company prides itself on using deception, distraction, trickery, or occasional assassination, to avoid combat or to make an enemy think wrong if we do have to fight. Mostly the wizards handle that, making people see things that are not there. They love to conjure specters to make the Company look bigger and badder.
Specters do not contribute much once the action begins.
Though given hints and told outright I never really understood that similar tools could be used against me. Gentle nudges at the outset fixed my thinking in a rut. I saw things that were not there as well as what was there in the wrong light.
I was still in that wrong space, trying to separate the imaginary from the real, as Cannon Shear's force moved toward the two bridges. I saw few obvious specters and fewer living and breathing men than ought to be the case on our side.
I refused to believe that the Rebels, less numerous than predicted, meant to force those bridges under concentrated missile fires. Something was off about all this, from both sides.
The oddness on my side irked me. I am the Annalist. I need to know.

—0—

WHILE WE SPLATTERED Cannon Shear, nearly damming that river with Rebel flesh, he kept us fixed, twenty-one miles out, while a second column hooked in on Aloe from farther east.
The key moments happened elsewhere. I witnessed nothing. There was a reason. Somebody smarter than me worked it out.
If you were the Limper, most badass of the Taken, had a hard-on for the Company, and wanted to keep tabs from afar, what individual would you target? What fool always has his nose into everything because he has to know so he can record it in his precious Annals? You are correct, sir! Right in one. Croaker. Involuntary traitor gifted with induced paranoia and ensorcelled quills that let our little persecutor know every character they scribbled, wherever he happened to be. The Old Man distracted, mislead, and mislaid me all the way, though. From now on I'll go into every encounter with him mumbling: "Don't judge this guy by what he lets you see."
For events at the compound I rely on the questionable testimony of a few frightened operators who observed by the light of a sliver of moon, plus my own exemplary imagination.

—0—

A BLACK RECTANGLE drifted in over the west wall, settled noiselessly into the deep shadow beside the Admin building. A short blob of darkness entered the wan moonlight and scuttled to the building door. It dragged one leg. It paused, listened, but only for a moment. It knew it was not expected and it had sent a sleep spell ahead to neutralize any stay behinds.
Inside, a word and gesture created a ball of ivory glow. It floated a foot above the Limper s head. It shed just enough light to let him avoid furniture moved since his previous visit.
He felt something. A pool of the power of sorcery, quiescent. One of the Company sorcerers, asleep, tempting him to murder. Why not? The Annalist would discover the loss of the critical evidence anyway, unless the Rebels killed him.
He did not count on those idiots to do their part, out there, in Aloe, or here at the Company compound. The current class were worse than amateur.
He could not treat himself to the pleasure of a kill. The sorcerers were critical to the execution of the plan. And they would not live long afterward, anyway.
These wicked Company men were clever. They would have copies of the rescript cached somewhere. The suborned wizards would deal with those, once the original was safe. He would spell them orders through the spider fangs, which would kill them soon enough. But he had to have that original document. There was no way it could be brushed off as a forgery. The damning insult to the Lady was scrawled in his own hand.
The spark ahead stirred as though sensing his presence. There it was. Under the Annalist's table. A barrel, on its side, rocking. Two more barrels stood close by, upright.
One-Eye, then. The key to it all. Why was he not at the battle site?
They had put their best wizard into a barrel instead? Why? That was insane. Maybe the answer was in the Annalists notes. Or soon would be. Meantime, this had to be done fast. It was a long flight to his station. He had to get back before he was missed.
He shifted the nearest upright barrel. It was not empty but its contents did not weigh much. He could dump them, fill the barrel with the Annalist's papers, then sort everything out later. He could be headed west moments later.

—0—

OTTO AND HAGOP, shielded against sleep spells, slipped up to the Limper's flying carpet. Otto lifted a corner. The frame was almost weightless. Hagop slipped under. By the light of a glow weaker than the moonlight he attached a round wooden container four inches in diameter and two feet long. He pulled a string on one end, then got out of there. Both men headed for town, trotting to join others who had not gone out to meet Cannon Shear.

—0—

THE BARREL UNDER the table rocked. The man inside wanted to make it roll. It could go nowhere because two other barrels blocked it. Limper whispered, "I'll have you out in a minute." Not meaning a word. Tools for seating and unseating a barrelhead lay on the Annalist's table. "But first...
Limper popped the head out of the nearest upright barrel. It was filled with gray paper mache globs. Those should dump easily.
A thud. A flash. A bang. The barrel hopped a foot off the floor, came down hard and fell over. Limper caught the slightest whiff of the initiating spell.
There was another one! There, in the dark! Overlooked because of the smell of the man in the barrel! Ambush!
The wasps and hornets came awake, freed from the sleep spell.

—0—

THEY TORE HIM a new asshole, Silent signed. Tore him a whole new set. Even bundled up the way he always is. But he kept on stuffing that barrel, screaming worse than the Howler ever did. The hornets stayed with him till he was a hundred feet up.
There was a lot of laughter. The Captain had pulled a good one. He had begun laying the groundwork after the Limper's last visit, when he noticed the little shit messing with my quills and inks. Still, not everything had gone the way he wanted.
He opened the barrel! I still cannot believe he did that. I thought the bugs would have to get at him through the fill hole, fighting each other all the way.
I looked across at One-Eye. He was not thrilled, not least because somebody had washed his clothes while he was confined, but also because he now stank of pickle instead of like an idiot a year overdue for a bath.
I went to get the Captain's story. "Why so glum, sir?"
"I miscalculated. Understating it big-time. Whisper didn't do what I expected. I know she had to be in on it. I thought the Lieutenant would chase his Rebels right into the force she would try to sneak in behind us."
There had been no such force. The ambush of the second Rebel column did nothing but scatter panicky amateurs.
"She isn't stupid, Captain. She went down with the Limper once. Never again."
He shrugged. "Whatever, it was a good few days' work, whether I'm happy or not."
"Look on the bright side. There hasn't been a new case of the purple reported in three days."

—O—

TO GET BACK to where he was supposed to be the Limper had to overfly the deadly strangeness of the Plain of Fear. As always, giant flying things rose to contest the passage of an outsider. Limper ducked, darted, and maneuvered. Getting through was not difficult for one or the Taken. They could fall back on their sorcery if their situation got too tight.
All that motion caused the contents of the tube beneath Limper's carpet to slosh and mix. One especially violent jig finally shook loose a jammed trigger.
The explosion destroyed the fore half of the carpet. The Limper was making a shrieking climb at the time, twenty-three hundred feet above ground. He arced one way. A barrel followed a similar trajectory. Bits of carpet and frame, aflame and otherwise, began to flutter down.
The situation was tight enough for the Taken to call on his sorcery. He cursed all the way to the ground. The damned Black Company had done him wrong again. He might not be able to cover this up. He was going to be way late for work.

@темы: Шепот, Гоблин, Глен Кук, Одноглазый, Хромой, Масло, Костоправ (Ворчун, Каркун, Старик), Госпожа (Леди), Ведьмак, Черный Отряд

---

Сказка о будущем

[imirel]

"– Вставай, Костоправ.
– У?
– Я расскажу тебе сказку.
– У?.. Прошу прощения, но сейчас же середина ночи! У меня был тяжелый день…
– Вставай.

Приказы Госпожи не обсуждаются".


Автор -  imirel
Основные персонажи: Костоправ, Госпожа
Рейтинг: G
Жанры: Джен, романтика
Размер: Драббл
Публикации на других ресурсах: Ficbook


“Хочешь, я расскажу тебе сказку, лекарь?”

Легкая ладонь едва коснулась спутанных волос, не рискуя прервать крепкий сон крайне утомленного человека. За окном метались огни, гудели голоса и бряцало оружие — Курганье, разбуженный муравейник, готовилось к последнему походу.

“Про четверых сестер с такой разной судьбой. Про двоих из них, чьи судьбы оказались крепко связаны, а имена — перетасованы так, что концов теперь почти не сыскать”.

Спящий вздрогнул, не размыкая век и чуть слышно застонал. Лицо исказила странная гримаса — то ли диковатая улыбка, то ли болезненное удовольствие. В камине, прогорев посредине, со стуком развалилась на две части деревяшка.

“Я расскажу тебе про одну из них, что возжелала править миром. Про ту, что сделала своим весь Север, поставила на колени и объяла страхом. Про ту, что обезглавила свою сестру, когда та решила поиграть по своим правилам. Про ту, что не знает жалости и идет до конца”.

Где-то, за границей Леса Великая Скорбная Река все глубже и глубже подмывала берег, подбираясь к средоточию древнего зла. Упал в воду и провалился на дно очередной древний фетиш. В эфире раздался звук — будто лопнула тонкая нить, одна из многих. Одна из немногих, что остались целыми.

“Я расскажу тебе про женщину, которая больше всего боялась одиночества. Как-то она выбрала того, чья душа неожиданно показалась ей знакомой и близкой. Она, облачившись в золото призрачного сияния, приходила к нему по ночам. Радовалась, когда удавалось его настичь в бесконечных скитаниях. Когда не получалось дотянуться умом хотя бы на мгновение — чувствовала, будто холодная каменная клетка ее покоев начинала давить со всех сторон. Будто жадная пасть вечно голодного зверя смыкалась на шее. Одиночество стало ее сокровенным страхом, единственной настоящей болью”.

За стенкой кто-то беспокойно ходил, глухо кашляя. Даже ночью во дворе каркали вороны. Грай, бесприютный, настороженный грай.

“Я расскажу тебе о мужчине, чей разум скрывал секреты — скрывал и от него самого, потому что в желаниях своих он боялся признаться даже себе. Ему было проще убедить себя в том, что все обстояло совсем не так. Он умел убивать, умел забывать о тех, кого убил, умел лечить, умел складывать буквы в слова. Но лгать не умел. Как бы ни пытался”.

Самое темное время ночи, собачий час, мрачный час. Под тяжелыми облаками на горизонте прятался хвост кометы. Черное, древнее шевелилось в своих могилах, почти готовое вырваться в выстуженный воздух. Ждало удобного момента. Предвкушало.

“Я расскажу тебе о будущем, которое видела, Костоправ. В нем нет меня. Нет твоей крестьяночки. Вернее, есть, но… это будем уже не мы. Это будешь уже даже не ты. Я расскажу тебе об ужине в Садах Опала. Как я выйду из кареты, как, увидев твои одежды, подобострастный слуга сделает вид, что не испугался до смерти. Я расскажу, как ты возьмешь мою руку, пусть не в первый раз, но в самый первый — иначе. Я расскажу тебе, что будет потом. Далеко потом. Пока ты спишь — ты будешь в это верить и спишешь на собственную горячечную фантазию. Я расскажу, как впервые за многие сотни лет почувствую, что я — жива. Что я не одна”.

Грядущее утро не готовило ничего светлого или хотя бы на толику сдобренного надеждой. Это утро ждут там, за стеной жалкой халупы, в стены которой сквозь щели сочатся концентрированный страх и предвестие катастрофы. Этого утра ждут те, кто не дождется следующего. Ждут те, чьи жизни изменятся до неузнаваемости. Ждет тот, кто многие столетия мечтает освободиться — роскошью надеяться грешит только он.

“Я видела и будущий вечер, и то утро, которое наступит за ним, Костоправ. Я знаю, чьи губы, прервав многолетний обет, произнесут мое имя. Я знаю, кто упокоится на погребальном костре. Я видела, что будет после. Видела, куда отправлюсь за тобой”.

Дверь скрипнула, заставив спящего проснуться и, нехотя продрав глаза, уставиться в темноту. Не было видно никакого золотого сияния, да и очаг уже прогорел, оставив лишь красные венцы на истлевших головешках. Комната была пуста и холодна.

До момента, когда вода неумолимо закончит свое дело, осталось всего несколько часов.

“Все будет, как будет, Костоправ. У меня. У тебя. У нас. Хатовар так Хатовар”.

@темы: Белая Роза, фанфик, Костоправ (Ворчун, Каркун, Старик), Госпожа (Леди)

---

[imirel]

Протектор сегодня так устал, что почти умер, поэтому просто оставит здесь полную тележку трупов.



Главное - в Выгородку по ночам не ходить. Чревато.

Методы, как заработать зимой в Арче пару левов - в комментарии.

@темы: арт, болталка, Тени сгущаются, Черный Отряд

---

Фанатские переводы неизданного в России - здесь

[imirel]

Shaggy Dog Bridge ("Мост в неизвестность")

Bone Candy ("Кость в горле")

UPD: Bone Eaters (Охотники за телами)

@темы: переводы, организационное, Черный Отряд