Сказка о будущем

[the-black-company]

"– Вставай, Костоправ.
– У?
– Я расскажу тебе сказку.
– У?.. Прошу прощения, но сейчас же середина ночи! У меня был тяжелый день…
– Вставай.

Приказы Госпожи не обсуждаются".


Автор -  imirel
Основные персонажи: Костоправ, Госпожа
Рейтинг: G
Жанры: Джен, романтика
Размер: Драббл
Публикации на других ресурсах: Ficbook


“Хочешь, я расскажу тебе сказку, лекарь?”

Легкая ладонь едва коснулась спутанных волос, не рискуя прервать крепкий сон крайне утомленного человека. За окном метались огни, гудели голоса и бряцало оружие — Курганье, разбуженный муравейник, готовилось к последнему походу.

“Про четверых сестер с такой разной судьбой. Про двоих из них, чьи судьбы оказались крепко связаны, а имена — перетасованы так, что концов теперь почти не сыскать”.

Спящий вздрогнул, не размыкая век и чуть слышно застонал. Лицо исказила странная гримаса — то ли диковатая улыбка, то ли болезненное удовольствие. В камине, прогорев посредине, со стуком развалилась на две части деревяшка.

“Я расскажу тебе про одну из них, что возжелала править миром. Про ту, что сделала своим весь Север, поставила на колени и объяла страхом. Про ту, что обезглавила свою сестру, когда та решила поиграть по своим правилам. Про ту, что не знает жалости и идет до конца”.

Где-то, за границей Леса Великая Скорбная Река все глубже и глубже подмывала берег, подбираясь к средоточию древнего зла. Упал в воду и провалился на дно очередной древний фетиш. В эфире раздался звук — будто лопнула тонкая нить, одна из многих. Одна из немногих, что остались целыми.

“Я расскажу тебе про женщину, которая больше всего боялась одиночества. Как-то она выбрала того, чья душа неожиданно показалась ей знакомой и близкой. Она, облачившись в золото призрачного сияния, приходила к нему по ночам. Радовалась, когда удавалось его настичь в бесконечных скитаниях. Когда не получалось дотянуться умом хотя бы на мгновение — чувствовала, будто холодная каменная клетка ее покоев начинала давить со всех сторон. Будто жадная пасть вечно голодного зверя смыкалась на шее. Одиночество стало ее сокровенным страхом, единственной настоящей болью”.

За стенкой кто-то беспокойно ходил, глухо кашляя. Даже ночью во дворе каркали вороны. Грай, бесприютный, настороженный грай.

“Я расскажу тебе о мужчине, чей разум скрывал секреты — скрывал и от него самого, потому что в желаниях своих он боялся признаться даже себе. Ему было проще убедить себя в том, что все обстояло совсем не так. Он умел убивать, умел забывать о тех, кого убил, умел лечить, умел складывать буквы в слова. Но лгать не умел. Как бы ни пытался”.

Самое темное время ночи, собачий час, мрачный час. Под тяжелыми облаками на горизонте прятался хвост кометы. Черное, древнее шевелилось в своих могилах, почти готовое вырваться в выстуженный воздух. Ждало удобного момента. Предвкушало.

“Я расскажу тебе о будущем, которое видела, Костоправ. В нем нет меня. Нет твоей крестьяночки. Вернее, есть, но… это будем уже не мы. Это будешь уже даже не ты. Я расскажу тебе об ужине в Садах Опала. Как я выйду из кареты, как, увидев твои одежды, подобострастный слуга сделает вид, что не испугался до смерти. Я расскажу, как ты возьмешь мою руку, пусть не в первый раз, но в самый первый — иначе. Я расскажу тебе, что будет потом. Далеко потом. Пока ты спишь — ты будешь в это верить и спишешь на собственную горячечную фантазию. Я расскажу, как впервые за многие сотни лет почувствую, что я — жива. Что я не одна”.

Грядущее утро не готовило ничего светлого или хотя бы на толику сдобренного надеждой. Это утро ждут там, за стеной жалкой халупы, в стены которой сквозь щели сочатся концентрированный страх и предвестие катастрофы. Этого утра ждут те, кто не дождется следующего. Ждут те, чьи жизни изменятся до неузнаваемости. Ждет тот, кто многие столетия мечтает освободиться — роскошью надеяться грешит только он.

“Я видела и будущий вечер, и то утро, которое наступит за ним, Костоправ. Я знаю, чьи губы, прервав многолетний обет, произнесут мое имя. Я знаю, кто упокоится на погребальном костре. Я видела, что будет после. Видела, куда отправлюсь за тобой”.

Дверь скрипнула, заставив спящего проснуться и, нехотя продрав глаза, уставиться в темноту. Не было видно никакого золотого сияния, да и очаг уже прогорел, оставив лишь красные венцы на истлевших головешках. Комната была пуста и холодна.

До момента, когда вода неумолимо закончит свое дело, осталось всего несколько часов.

“Все будет, как будет, Костоправ. У меня. У тебя. У нас. Хатовар так Хатовар”.